Аналогичный мир - 4
Шрифт:
Эстер вздохнула. Но… но жизнь продолжалась. Эда забрали на работы, мобилизовали на защиту империи, Рут только-только год исполнился. Эд даже ухитрялся что-то им присылать, ей, как жене мобилизованного удалось устроиться на приличную работу. Да, трудно, да, война, Колумбию хоть и не бомбили, но тоже хватало всякого, но русские побеждали и цветным, а, значит, и её становилось чуть легче. И страшный конверт. Эдвард Чалмерс, условный, двадцати восьми лет, мобилизованный на работы, погиб за империю. И ни как, ни что, ни могилы… а через месяц Капитуляция.
Эстер встряхнула головой. Всё, уже отболело. Завтра у неё такой день, а она… Ещё бы плакать вздумала. А Ларри… Лоуренс Левине… да, он — негр, да, она окончательно теряет расу, теряет шанс выбраться когда-нибудь из Цветного, теряет… это все потери, а всё остальное — уже приобретения. Ларри богат. Разумеется, она согласилась не поэтому. Ларри добрый, о нём все говорят очень хорошо, он будет хорошим отцом для Рут. А деньги… нет-нет, ей нравится сам Ларри, и если бы он был беден, она бы всё равно согласилась. Нет, самое главное то, что он — Левине. Он… свой.
Она быстро закончила возню с вещами, подошла к окну позвать Рут домой. И ахнула. Ларри?! Стоит под окном и смотрит на неё, закинув голову, а рядом Марк и Рут. Ну… ну что же это такое?! Сразу и смеясь, и хмурясь, Эстер высунулась в окно и крикнула:
— Поднимайтесь!
И три радостные улыбки в ответ.
До сих пор она видела Ларри только в строгом чёрном костюме и белой рубашке с галстуком, а сегодня он в джинсах и ковбойке, как ходят почти всем ужчины в Цветном, у кого постоянный заработок.
— И чего нести? — Марк старательно изображал рузчика, заставляя Рут хохотать до взвизгов.
Рассмеялась и Эстер.
— Мой бог, Ларри, мы же не должны видеться до свадьбы.
— Эсти, — Ларри осторожно взял её за руки, — я много чего был не должен, я не могу дожидаться, я два дня тебя не видел, и ещё… должна же Рут увидеть свою комнату. Если ей что-то не понравится, успеем переделать.
— Ларри…
— И тебе же завтра с утра надо идти за платьем, — добил остатки её сопротивления Ларри. — Ну же, Эсти.
— Мы готовы, — вмешалась Рут.
Эстер и Ларри обернулись к ним. Руит прижимала к груди своего старого вытертого медвежонка, А Марк держал коробку с остальными игрушками и книжками.
Эстер рассмеялась и кивнула.
Ларри быстро перепаковал всё собранное в одну коробку, и они поли. Через весь Цветной.
Вечер пятницы — предпраздничный. Всем, кто не на подёнке, а имеет постоянную работу, выдали зарплату, и завтра отдых, целых два дня, а кто будет работать, так те получат двойную плату. Так что, всё сегодня хорошо, а завтра будет ещё лучше! И Ларри, и Эстер многие знали, окликали, здоровались и, лукаво подмигивая, желали счастья. — Откуда они все узнали? — тихо спросил Ларри, попрощавшись с очередным знакомым. — Я никому ничего не говорил, правда.
— Я тоже, — улыбнулась Эстер. — Но все всё равно знают. И потом, Ларри, я сказала, что съезжаю с квартиры, заказала платье у Колетт, мы были у священника… люди не слепые, Ларри,
Ларри кивнул.
— Да, Эсти. И… и я не сказал тебе главного. Завтра с утра, а в церковь мы идём в полдень, завтра с утра я буду работать.
— Конечно, — Эстер на ходу погладила его по руке. — Я понимаю, работа прежде всего, и всё равно мы должны встретиться только в церкви.
Ларри обрадованно перевёл дыхание. Они уже миновали угловой магазинчик и шли по Новой улице. А вот и их дом. Эстер шла за Ларри через газон к крыльцу с тем странным чувством, с каким когда-то, давным-давно, поднималась по тёмной крутой лестнице за Эдвардом в их колумбийскую квартиру.
На крыльце Ларри поставил коробку на пол и достал ключи.
Дом был пуст и чист. Значит, та чистота, что поразила её в первый раз, привычна. Что ж, она это запомнит.
Они поднялись на второй этаж и сразу зашли в комнату Рут.
Золотистая светлая комната потрясла Рут.
— Это… это моё? Это мне? — наконец выдохнула она.
— Да, — кивнул Ларри.
Эстер мягко потянула его за локоть.
— Пойдём, пусть сами.
Ларри кивнул и отступил к двери. Они тихо оставили детей вдвоём и перешли уже в их спальню. Ларри поставил на пол коробку с вещами, которую так и держал в руках, и неуверенно предложил.
— Я пойду сврю кофе, хорошо?
— А я разберу вещи, — подхватила Эстер.
Но сказав это, оба остались стоять рядом, будто ждали ещё чего-то, ещё чьих-то слов.
Ларри сглотнул.
— Я… я не стал ничего менять. Пока… я думал… ты сделаешь по-своему.
— Спасибо. А… а что бы ты хотел?
— Я не думал об этом, — тихо ответил Ларри.
Эстер задумчиво кивнула.
— Я думаю… занавеси и обои оставим, мне нравится этот цвет, — Ларри просиял, и Эстер продолжала уже увереннее. — Всё очень мило, Ларри, я думаю… Ты любишь цветы?
— Да, — радостно кивнул Ларри. — И… и ты видела мою, нашу альпийскую горку?
— Да, очень красиво. Знаешь, давай вот здесь поставим лиану. Она вырастет и оплетёт окно.
Они обсудили спальню, и Эстер ахнула.
— Оу, уже темнеет!
— Да, — кивнул Ларри и заторопился: — Я сделаю яичницу. Ты… ты как любишь? Омлет или глазунью?
— А глазунья — это что? — прозвенел тоненький голосок.
На пороге спальни стояла Рут, а за ней Марк.
— Вот и познакомитесь, — рассмеялся Ларри.
Ему снова всё стало легко и просто. Он кивнул Эстер.
— Когда закончишь, спускайся, Эсти, — и детям: — Пошли вниз, поможете мне.
Когда они ушли, Эстер огляделась. Уже не рассматривая, а вглядываясь. Открыла шкаф и ахнула. Рядом с двумя костюмами и ветровкой с десяток пустых, явно предназначенных для дамских нарядов плечиков. У неё и нет стольких платьев. А за другой створкой? Стопка белых рубашек, стопка ковбоек, а остальные полки пусты и ждут её. И отдел для обуви. Парадная лаковая пара, пара простых чёрных ботинок и всё.