Аналогичный мир - 4
Шрифт:
— Мама, сходим завтра в кино?
— Конечно, Джинни. А разве ты никуда не пойдёшь вечером?
— Нельзя же праздновать каждую неделю, — засмеялась Джинни. — Это уже будет работой.
Норма с улыбкой кивнула. Конечно, вечеринки хороши как развлечение, но когда месяц подряд… но вот так уж получилось, что приятельницы Джинни все или родились весной, или у них именины. Очень интересный, кстати, русский обычай — праздновать день имени. Нужно будет подумать, посоветоваться, наверное, лучше всего с «бабой Фимой» и выбрать день для именин Джинни.
— Джинни, а когда ты пригласишь
— Мм, — задумалась Джинни. — Наверное недели через две, хорошо?
— Хорошо, кивнула Норма.
Джинни откинулась на спинку кресла, задумчиво повертела чашку.
— И о чём ты задумалась? — улыбнулась Норма.
— Знаешь, мама, — голос у Джинни мечтательно разнеженный. — Знаешь, я, кажется, влюбилась.
— Очень хорошо! — искреннее восхитилась Норма. — И в кого?
Но Джинни не ответила, а лицо её вдруг стало таким растерянным, что Норма встревожилась.
— Джинни, девочка, что с тобой?
— Мама, — Джинни поставила на стол чашку и закрыла лицо ладонями. — Я поняла, мама, он… Я действительно влюбилась, я только сейчас поняла. Это Мороз, мама…
— Кто?! — потрясённо переспросила норма.
— Эркин Мороз, — Джинни уронила руки на колени, повернула к м атери залитое слезами лицо. — Да, мама, он, наш сосед, мой ученик, отце мой ученицы, я всё понимаю, мама, но я… я люблю его. Я знаю. Он женат, он — индеец, я понимаю… — её голос прервался.
Норма перевела дыхание и постаралась улыбнуться. Да, муж Джен поразительно красив, она сама всегда любуется им.
— Я понимаю тебя, Джинни, — вздохнула Норма. — Но…
— Мама, — Джинни улыбнулась сквозь слёзы. — Ему же никто не нужен, кроме его Джен.
— Да, — кивнула Норма. — Это видно.
— Не волнуйся, мама, — Джинни взяла свою чашку и отпила. — Я в порядке.
Норма так же взяла свою чашку. Кажется, Джинни уже успокаиваться, слава богу.
— Безответная любовь — тоже любовь, правда, мама?
Норма кивнула, но возразила:
— Это не любовь, а влюблённость, Джинни.
— Может быть, — пожала плечами Джинни. — Но, пока я не полюбила другого, буду думать о нём.
— Джинни… — не выдержала Норма.
— Нет, мама, я всё помню, я — учительница, а он — мой ученик, его дочка — моя ученица, он — наш сосед. Я ничего такого себе не позволю, мама, не волнуйся, — Джинни изобразила чопорную светскую даму и рассмеялась.
Рассмеялась и Норма. Слава богу, самого страшного не произошло. А такая влюблённость… через неё все проходят. Это не страшно и даже полезно. И если… да нет, никаких если, он неплохо воспитан, безусловно влюблён в свою жену и ничего себе не позволит. А что он красив… причем не просто сам по себе, а он и двигается красиво, когда он тогда пришёл к ним на беженское новоселье и взялся мыть и натирать полы, она сама впервые увидела, что такое простое действие может быть настолько… завораживающе красиво. И он не рисовался, не играл, а просто работал. И даже немыслимо грязные старые штаны, в которые он переоделся для работы, не портили его. Да, что бы он ни делал, всё получается красиво. Даже просто идёт по улице, а как танцует. А улыбнётся если… то всё отдашь, лишь бы… лишь бы он улыбнулся тебе.
— Мама, а тебе нравится его брат?
— Что? —
— Об Андрее, — терпеливо ответила Джинни. — Он ведь тоже красив, правда?
— Правда, — улыбнулась Норма. — Но ещё больше он обаятелен.
— Да, — засмеялась Джинни. — И знаешь, они и в самом деле похожи, хотя…
— Джинни, — остановила её Норма. — Не надо. В нашем доме о крови не стоит говорить.
Джинни задумчиво кивнула. Да, обилие приёмных детей и названных родственников поразило их ещё в лагере. И в самом деле, разве так важно, что у Чернова и сын, и дочь белые, он же им отец на деле, по поступкам, а у того же Мороза, а… да у всех, ну, почти у всех.
— Да, мама, — Джинни улыбнулась, допивая чай. — Конечно, ты права. Знаешь, у нас новый учитель, индеец, его зовут Громовой Камень, — и тут же перевела на английский для матери: — Thunder Stone. Правда, красивое имя?
— Да, ты мне говорила.
— Я… я думаю, его тоже пригласить, — неуверенно предложила Джинни.
— Ну, конечно, — Норма удивлённо посмотрела на дочь. — А в чём проблема?
— Он… он воевал, мама. И носит военную форму. С медалями. Тебе… тебя это не заденет?
— Нет, — твёрдо ответила Норма. — Раз мы приехали сюда, то это не должно нас задевать. Мы должны жить как все. И быть. Как все.
— Мама, — Джинни поставила чашку и порывисто вскочила на ноги, обняла и поцеловала мать. — Ты прелесть! А если в следующую субботу? Давай?
Последнее слово она сказала по-русски, и Норма, охотно рассмеявшись, ответила тоже по-русски:
— Давай.
И они стали обсуждать, что приготовят и в каком стиле сделают вечеринку.
ТЕТРАДЬ ДЕВЯНОСТАЯ
После их поездки в Россию Джонатан на месяц залёг в имении, и Фредди поехал в Колумбию один. Пройтись по точкам, подкрутить «Октаву» и вообще немного поболтаться, кое-кого посмотреть и кое-кому себя показать. На всё про всё недели, ну, полторы, хватит, а там обратно в имение.
Салон Ларри он оставил напоследок. Здесь ему не работать, а отдохнуть и поговорить. Судя по банковской информации, дела у Ларри крутятся… лучше и не надо. У Слайдеров капает потихоньку и даже чуть обильнее, как взяли ещё троих — и сообразил же Роб! — не в дело, а по найму. И в «Октаве» тоже… нормально.
К салону Ларри Фредди подошёл без пяти четыре и, входя, едва не столкнулся в дверях с пожилым благообразным джентльменом в костюм е от «Лукаса». А ведь эту холёную морду где-то видел, в какой-то газете, вроде немалая шишка. Ну, если у Ларри такие клиенты, то совсем даже неплохо.
Ларри за прилавком уже убирал бумаги. Увидев Фредди, он широко радостно улыбнулся.
— Добрый день, сэр. Счастлив вас видеть, сэр.
— Здравствуй, Ларри. Я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся Фредди.
И хотя он ещё на входе заметил в углу охранника, протянул здороваясь, Ларри руку, даже именно поэтому. Ларри уверенно ответил на рукопожатие. И Фредди, пожимая ему руку, ощутил на пальце Ларри кольцо. Он не сразу понял, что оно обручальное, решил сначала, что Ларри сделал себе такое же, как у них с Джонни, с печаткой.