Аналогичный мир - 4
Шрифт:
— Классно водишь, — сказал Андрей. — Где выучился?
Тон его был безмятежен, так, простое любопытство, не больше, а похвала звучала вполне искренне. Тим медленно выпрямился, оглядел Андрея.
— Выучили, — поправил он, переходя на английский. — Раб не выбирает.
— Знаю, — серьёзно кивнул Андрей. — Я тоже себе не выбирал.
— За что сел? — отк5рыто спросил Тим.
Губы Андрея дрогнули в злой улыбке.
— Посадили за что? А за отца. Он в Сопротивлении… был.
Тим почувствовал,
— Мать с сестрёнками на допросах… погибли. А я, — и снова злая улыбка, — как видишь.
— Вижу, — глухо, через силу ответил Тим. — Ты… знаешь?
— Кто ты такой есть? Сообразил, не дурак. Зря ты к Эркину полез. Я бы не чухнулся, кабы не ты.
Тим досадливо поморщился. Он уже и сам думал об этом. Что поторопился, зря всполошил их.
— Ладно. Что было, то было, — с неожиданным для Тима миролюбием сказал Андрей. — А вот дальше что будет?
— Я про… твоего брата молчу, — твёрдо ответил Тим и усмехнулся. — И про мальца тоже. И про тебя.
— Ну, и мы молчим, — кивнул Андрей. — Ну что?
— Все своего хлебнули, и мало никому не было.
Они вздрогнули и обернулись. Занятые разговором, оба не заметили, когда подошё1л и вс тал рядом Эркин.
— Ты… — растерянно спросил Андрей. — Ты когда подошёл?
— А что? Это важно? — Эркин оглядел их блестящими глазами. — Ну, Тим, решай.
Тим насмешливо скривил губы.
— А не много меня на вас двоих будет?
— Не задирайся, — остановил его Эркин и требовательно спросил: — Есть вам что делить?
Андрей пожал плечами.
— Я его не помню. Из-под нар смотрел. А они все были… как отштампованы.
Эркин перевёл взгляд на Тима.
— А ты?
— Я их не рассматривал, — буркнул Тим.
Андрей насмешливо сощурил глаза, но промолчал.
— Тогда всё, — по-прежнему требовательно сказал Эркин. — И хватит, — и по-русски: — Что было, то быльём поросло, так?
— Так, — решительно кивнул Тим.
— Пусть будет так, — помедлив, сказал Андрей.
— Ну, — Эркин протянул руку и, когда Андрей и Тим положили на его ладонь свои, ловко переплёл их пальцы между собой и со своими и через секунду распустил рукопожатие. — Всё. Андрей, ты здесь? Я к костру.
— Не бойсь, — ухмыльнулся Андрей. — Не потеряюсь.
— Я пригляжу, — серьёзно пообещал Эркин, уходя к костру.
Они остались вдвоём. И после недолгого молчания Андрей повторил фразу, с которой начинал разговор.
— А водишь ты классно, — и предложил: — Помочь?
Тим медленно кивнул и ответил по-русски:
— А ты что-то умеешь?
Сидя у костра, Эркин изредка посматривал в сторону автобуса. Вроде, там всё было мирно. Он взял свежесрезанный гибкий прут, повертел.
— Зачем так, кутойс?
— Чтобы остался живым, — ответил
— Да, кутойс, — ответил на шауни Эркин.
Артём удивлённо посмотрел на него и, когда Громовой Камень встал поправить огонь с другой стороны, присел рядом на корточки и спросил камерным шёпотом по-английски:
— Ты что, по-индейски знаешь? А говорил, что питомничный.
— Учусь, — так же тихо ответил Эркин.
Артём задумчиво кивнул, глядя на его работу и перешёл на русский.
— Так ты хочешь стать индейцем или русским?
Эркин вскинул на него глаза и ответил вопросом:
— А ты?
— Я русский, — с невольным вызовом ответил Артём. — Православный, вот!
— Угу, — Эркин кивнул и вернулся к работе. — Ну и будь им.
— А ты?
— А я, — Эркин озорно улыбнулся. — я уж останусь нехристем, — и громко: — Давай за сушняком, малец.
— Больше не надо, — остановил его Громовой Камень. — Да, правильно, вот здесь его ставь. Всё.
— Всё? — переспросил подошедший к ним Андрей. — Это что ж, по пруту на каждого?
— Не плачь, я поделюсь, — ответил Эркин.
Грохнул дружный хохот.
— Ну, братик, ну… — Андрей покрутил головой. — Ладно, пойду накрывать помогу.
— Там и без тебя тесно, — рассмеялся Эркин.
Весёлая толкотня и суета захватили Джинни. Она давно скинула и куда-то забросила свою курточку, оставшись в ковбойке с закатанными выше локтей рукавами. Её кексики так всем понравились. Конечно, основную работу сделала мама, она только помогала, но всё равно, очень приятно.
— Потом напишешь мне рецепт, хорошо? — улыбнулась Калерия Витальевна.
— Да! — засмеялась Джинни. — Да, конечно.
Засмеялась от удовольствия, от того, что всё так хорошо, что в небе стоят ярко-белые, круглые, как из взбитых сливок, облака, что поют птицы, а от костра тянет запахом поджаривающегося мяса, а от самоваров приятным дымом. Она подошла к костру. Как странно: костёр без дыма. Джинни повторила это вслух.
— Огонь есть, а дыма нет?
Громовой Камень встал, ещё раз оглядел своё хозяйство.
— А нам и нужен только огонь, — ответил он по-русски. — Невысокий, но жаркий. Это же не сигнальный костёр.
Два последних слова он произнёс на шауни, и Андрей сразу переспросил:
— Что, кутойс?
— Сигнальный костёр, — перевёл тот сам себя на русский. — Сигналят дымом и тогда костёр делают по=другому.
Эркин беззвучно шевельнул губами, повторяя новое слово.
— Пахнет как вкусно, — подошла к костру Полина Степановна, единственная из женщин не в брюках, а в длинной сборчатой юбке. — Ты его никак вымочил, Гриша?