Аналогичный мир
Шрифт:
— Добрая хозяйка идёт, — шёпотом откомментировал Эркин, и Андрей тихо засмеялся в ответ.
Но пришли обе хозяйки. Повосхищались их работой. Эркин пропустил их восторги мимо ушей, Андрей, правда, вступил в разговор, но тоже достаточно сдержанно.
— Ну вот, — Эркин вбил последний гвоздь и выпрямился. — Ты как?
— Готов, — откликнулся Андрей и обернулся к все ещё стоящим здесь хозяйкам. — На сегодня всё, леди.
— Да-да, конечно, — защебетали они, но он их перебил.
— Мы
— Хорошо, — Миллисент спокойно, как о само собой разумеющемся, сказала. — С нас завтрак и ленч. Так?
Андрей переглянулся с Эркином и кивнул. Конечно, раз они работают целый день, то кормить их должны дважды. Андрей собрал инструменты, и они ушли.
Из центрального квартала они постарались выбраться побыстрее. Вечер только начинался, и маячить здесь, рискуя нарваться на свору, было попросту глупо.
— Заплатят в конце? — решил уточнить Эркин.
— Да. По сделанному. — Андрей внимательно посмотрел на него. — Перекрутишься?
— Не проблема, — отмахнулся Эркин. — А ты?
— Я за неделю плачу, — охотно ответил Андрей. — Как раз с больничного стеллажа и рассчитался.
— Вперёд платишь?
— Да. И без работы. Только деньгами, — похвастался Андрей. — Дорого, правда. А ты как?
— Я с работой, — пожал плечами Эркин.
— Можно и так, — согласился Андрей. — Это уж как сможешь.
Эркин кивнул.
— Завтра тогда прямо сюда, так?
— Так, — кивнул Андрей. — Чтоб засветло начать. Бывай?
— Бывай.
К дому он подошёл уже в темноте. В окнах горели огни. По военной привычке многие на ночь задёргивали плотные шторы, но уже не так тщательно, и узкие щели казались очень яркими. Эркин нашёл взглядом окна Жени. Не щель, а целая полоса. И виден силуэт стирающей женщины. Надо будет задёрнуть. Усталость придавливала плечи. Как всегда, она настигала его на лестнице, но стоило ему сбросить сапоги, ставшие по тёплому времени слишком тяжёлыми, умыться под внимательным взглядом Алисы и сесть за стол… ну, за едой он никогда не спал.
Женя, увидев его, улыбнулась, и, хотя с ходу начала выговаривать, что он ушёл в грязной рубашке, ему этого приветствия было достаточно.
— Мойся и иди ужинать. А рубашку давай сюда, замочу.
Он отдал ей рубашку, но в комнату не пошёл. Из белой леди, нарядной и… и немного чужой, она уже стала прежней… Золушкой.
— Ты чего? — подняла на него глаза Женя. — Иди, поешь.
— Я не голоден, — ответил он. — Женя… мы нашли большую работу. Заплатят хорошо, но когда кончим. Это несколько дней. Сейчас у меня только вот… две кредитки. А завтра я буду только на той работе, — Эркин перевёл дыхание и осторожно спросил. — Это ничего?
— Конечно, ничего, — засмеялась Женя. — Работай спокойно. А я сегодня
— Забыл, — Эркин сел на корточки перед плитой, заглянул в топку. — Подложить?
— Не надо. Я уже заканчиваю. Ну, ужинать не хочешь, так чаю попьёшь? С куклами.
— Попью, — улыбнулся он. — А почему ты говоришь ужинать? Ведь это обед.
Женя сначала не поняла, а потом рассмеялась.
— Я же русская, Эркин. У нас обедают днём. А вечером ужинают.
— А ленч?
— Нет, ленча нет. Есть полдник, ну между обедом и ужином.
— А как это, — Эркин секунду помедлил перед вопросом. — Как это по-русски?
И старательно повторил за Женей русские слова.
Женя и раньше замечала, как он ловит в её речи русские слова, старается догадаться об их смысле, повторяет, пробует вплетать в свою речь. Но открыто спросил впервые.
Эркин подправил поленья в топке и подошёл к окну. Тщательно расправил плотную тёмную штору.
— Зачем? — удивилась Женя. — Война же кончилась.
— Чтобы с улицы не видели, — сразу ответил он.
Женя медленно выпрямилась, стряхнула с рук воду. Он стоял у окна спиной к ней, глядя в тёмно-синюю ткань, будто что-то мог там увидеть. Женя подошла к нему и обняла его сзади, ткнулась лбом ему между лопаток.
— Ох, Эркин, Эркин.
— Я… я что не так сказал? — тихо спросил он.
— Нет, всё так. Всё так, — повторила Женя, чувствуя, что сейчас заплачет.
И разжав объятия, даже как-то оттолкнувшись от него, сказала уже совсем другим тоном.
— Чайник закипел. Пошли чай пить, потом закончу.
За чаем Женя опять завела разговор о сигаретах. Алисе дали их пересчитать, и результат заставил Эркина даже присвистнуть. Набралось изрядно.
— Вот и выменяешь себе штаны, — решила Женя.
— Эти же крепкие, — недоумённо вскинул он на неё глаза.
— Будешь их каждый день таскать, заносишь, — возразила Женя. — И стирать их пора. Голым в город пойдёшь, что ли?! Рубашки ты же меняешь, мне и стирать легко, — выдвинула она решающий, как предполагала, аргумент. — А с ними возни на полдня.
— Сам постираю, — буркнул он. — За ночь высохнут.
— Не дури. Не штаны, так ботинки сменяй. А сапоги до зимы оставь.
— На ботинки не хватит, — решительно возразил он.
— Тогда штаны, — голос Жени исключал варианты.
К полному удовольствию Алисы, Эркин скорчил самую почтительную гримасу.
— Да, мэм, слушаюсь, мэм.
— То-то, — рассмеялась Женя.
— Закончим работу, поменяю, — уже серьезно сказал Эркин, — раньше я на рынок не попаду.
— А что за работа? — поинтересовалась Женя.