Аналогия
Шрифт:
Когда Родионов включил твой прибор, Лева, и стал "прощупывать" плато с помощью сверхвысокочастотного поля, обитатели планеты прореагировали. Саша, ты помнишь этот страшный рев, когда мы чуть не погибли? Это была их реакция. Смерчи, поднявшиеся к небу, пески, мчащиеся со сверхзвуковой скоростью, теперь мне кажутся такими же естественными и понятными, как поворот головы на звук шагов. Жизни на планете, если можно так сказать, почувствовала, что кто-то вступил с ней в контакт. Она поняла, что кусочки слизи, принесенные из космоса, являются тоже своеобразной формой жизни. И она захотела пощупать, познать нас. Родионов своим сигналом окликнул ее, он как бы толкнул эту жизнь, и она обратила на нас
– Хорошенькое дело! Хватать совершенно незнакомую жизнь под мышки и тащить ее куда-то, - сказал Лев.
Он не верил Акимчуку и был спокоен.
– Возможно, она уже раскаивается в своей экспансивности, - подлил масла в огонь Ярцев.
– Пока очень сильно раскаиваемся мы, - сухо заметил Лев, - но продолжай, Ваня.
Акимчук долго собирался с мыслями.
– Знаете, как родилась моя идея о "сиреневой жизни"? Из аналогии. Из этих фотографий!
– он потряс снимками Льва и журналом, принесенным Ярцевым.
– Все, что я узнал и прочувствовал на этой планете, рождало очень смелые предположения, но не хватало главного звена, замыкающего обрывки в единую цепь.
И вот - иллюстрированный журнал. Вначале, когда я увидел фотографию со взрывами над земными полюсами, меня поразила одна мысль. А что если эту картину наблюдали бы со стороны какие-нибудь мыслящие, не ведающие о существовании людей? Что они подумали бы, заметив эти две звездочки над полюсами давно остывшей планеты?
Их должка поразить необычность явления. Каким образом мог произойти этот взрыв, по плотности энергии сравнимый со взрывами звезд? Какая сила смогла выделить из рассеянных но земной поверхности элементов нужное вещество, сконцентрировать его в небольшом объеме, преодолеть силы притяжения, вывести его в космическое пространство и там зажечь два солнца, с удивительной точностью расположенных над полюсами планеты? Это не могла быть сила физического явления или химической реакции! Все термодинамические законы отрицают такую возможность для стихийных природных явлении. Это может быть объяснено только присутствием разума, тон формы энергии, которая способна организовывать процессы и управлять ими. А если так, значит должны существовать носители разума, то есть мы, люди.
Так, не видя людей, неизвестные космические наблюдатели смогли бы доказать существование человечества.
И еще одна мысль. Я сразу сказал о ней тебе, Саша. Меня поразило, что деятельность разума достигла космических масштабов. Сила человека стала соизмеримой с энергией звезд. Природа, непокорная и своенравная, превращается в податливый воск.
Смотрите на эту фотографию. Очень удачный кадр, Лев! Смотрите, из атмосферы планеты высунулся язык песка. Он тянется, он стремится догнать нашу ракету. Кому-то нужно, до зарезу нужно познакомиться с нами, познать странное явление, которое так грубо и резко нарушило его состояние.
Да, ребята, здесь не случайность, не стихия, здесь разумная воля и целеустремленность. Я настаиваю на этом. Именно разумная. Просто живое перестает интересоваться раздражителем, как только прекратится раздражение. Но Родионов крикнул что-то невнятное на языке обитателей Сухой, и они заинтересовались, и этот интерес не слабел со временем, а рос и усиливался. Ибо это был интерес познания, свойственный разумному существу.
Акимчук замолчал, молчали и его товарищи. Их первоначальная ирония сменилась напряженной серьезностью.
С точки зрения Льва все, что говорил Акимчук, была сплошная галиматья. Ни один факт, ни одно положение не казались ему достаточно убедительными. И в то же время в словах Акимчука была тайная сила, покорявшая Льва.
– Мне непонятна твоя уверенность в лояльности мыслящих на Сухой, задумчиво сказал Лев.
–
– Нет, не думаю. Мы просто еще не успели разобраться. Высокий разум не может быть жестоким.
Лев подумал, что ситуация может быть истолкована совершенно иначе.
– Послушайте, - сказал он, хитро улыбаясь.
– Ведь эти же факты можно использовать для другого объяснения. Представим себе, что на планете действительно существует разумная жизнь. И носителем ее является живое существо. Но одно. Один-единственный организм на всю планету. Естественно, оно должно иметь огромные, с нашей точки зрения, размеры. Что это за существо? Да, да, сиреневые пески, которые, как ты говоришь, Ваня, двигаются без ветра и делают это направленно и целеустремленно, являются телом этого существа. Каждая песчинка - клетка, совершенно верно! Но клетка единственного хозяина планеты. А почему бы и нет? Ты, Ваня, находился под впечатлением атомных взрывов, произведенных географами. Тебя поразила мощь человечества. Но эта мощь - всего лишь один из множества результатов эволюции и революции живой материи. Мы можем допустить, что на Сухой образование живого организма шло сразу в масштабе всей планеты. Так возникла "сиреневая жизнь". Она стала эволюционировать, совершенствоваться и накапливать информацию. Может быть, здесь мы столкнулись с одним из вариантов бессмертия. "Сиреневая жизнь" обменивает свои клетки-песчинки на новые, но не умирает. Может, я ошибаюсь. Но если я прав, представляете, какой запас информации должно накопить это существо за время своего развития? Оно должно достичь высочайшей степени интеллектуализации. Хотя вполне возможно, что оно еще очень и очень молода. Ведь мы не знаем истории этой планеты. Одним словом, мы столкнулись здесь с интереснейшей загадкой.
Ярцев закричал:
– Стоп! Стоп! А общественная жизнь? А размножение? А обновление? Обмен веществ? Я не согласен с идеей единого бессмертного разума, поселившегося на этой планете! Если мы допустим такую мысль, нам придется признать существование господа бога, а Сухую считать райским уголком во вселенной. Практическое бессмертие одного существа, способного к самоусовершенствованию, должно породить Всеведущего, Всемудрого. Этого нельзя сказать про "сиреневую жизнь". Она-то нас не сразу раскусила. Я скорей соглашусь с Иваном, но и то...
Он умолк. Помолчали и его друзья.
– Нужно подумать, - отрывисто сказал Лев и вышел.
Ушел и Ярцев, который под конец разговора вопросов не задавал, но с интересом посматривал на главного пилота.
Акимчук остался один. Он чувствовал себя неважно. Убедить друзей, кажется, не удалось. Придется подождать, пока буря уляжется в их головах. А сейчас надо передать все свои соображения в главный штаб флотилии. Там что-нибудь подскажут или придумают.
Акимчук уже окончил передачу, когда в кабину заглянул Лев. Глаза у него были совершенно стеклянные, на щеках яркими розами расцвел лихорадочный румянец. Стоя в дверях, он сказал:
– Ваня, они живы! Они живы, понимаешь?
Акимчук бросился к нему.
– Как...
– Я получил радиограмму. Вот!
Он протянул клочок бумаги, на котором было написано: "Флотилия "Вперед". Звездолет "Арена". Всем, всем. Встретили друга. Чувствуем себя хорошо. Ждем. Потапов, Родионов, Чхоили, Амертин, Гусаков. Флотилия "Вперед". Звездолет "Арена". Всем, всем. Чувствуем себя хорошо. Ждем".
Дальше снова шли те же родные, милые фамилии. У Акимчука тихо кружилась голова, чистый далекий звон наполнял уши. Как сквозь густой туман, доносились торопливые слова Льва: