Anamnesis morbi. (История болезни)
Шрифт:
— Увы. Карта осталась у Тины, а она — в клинике. Утром вместе с русскими поедем туда.
— А ключ? Он остался у русских?
— Не терпится посмотреть, да? — поддразнил его Андре.
— Ты же знаешь, криптология — моя слабость! — усмехнулся Никас. — Так что же, ключ остался у этой русской троицы?
— Ну разумеется! — подтвердил лейтенант, внимательно поглядев на разочарованного эксперта.
— Жаль, жаль… Хотелось бы взглянуть. Шифр Кордано, да еще и с оригинальным ключом — это, знаешь ли, в наше время —
— Наверное, тебе виднее, — Андре пожал плечами и зевнул. — Знаешь, я предлагаю перебраться в холл: там кресла удобные. Бери свой кофе и пошли.
— Пошли. А то у меня и в самом деле ноги уже затекли, — согласился Никас.
Андре поднялся и, пройдя вперед, остановился у выхода из кухни, дожидаясь замешкавшегося эксперта. А тот осторожно, чтобы не расплескать, нес на блюдечке полную кофейную чашку, придерживая ее другой рукой.
Когда Никас поравнялся с ним, лейтенант сделал неуловимое движение руками. Раздалось металлическое клацанье, и чашка опрокинулась.
— Андре! Какого черта?! — взвыл эксперт, тряся обожженными руками. На его запястьях красовались наручники.
— Протрезвел, Никас? — ехидно поинтересовался лейтенант. — А теперь давай-ка вернемся за стол и продолжим нашу милую беседу. Только теперь в несколько ином ключе.
— Ты что, спятил? Сними с меня эту дрянь!
— Может, и сниму. Если ты сумеешь убедительно объяснить мне кое-что! — пообещал Андре, подталкивая своего внезапного пленника обратно к столу.
— Что я должен тебе объяснить?! Ты здоров? Андре, это же я, Никас!
Лейтенант силой усадил его на стул и, обойдя стол, уселся напротив:
— Итак. Вопрос первый и главный: откуда ты знаешь, что русских у меня в гостях было именно трое? Я тебе этого не говорил. А кроме меня этого знать не мог никто. По той простой причине, что во время их визита я был тут один.
Глава 5
10 августа, 02.48,
о. Крит, Агия Пелагия
— Ну? Куда дальше? — слегка отдышавшись, полюбопытствовала Кларочка.
Мы с Петровичем нагнали ее лишь в двух кварталах от отеля. И продолжили наш бросок по тихому ночному поселку, петляя по запутанным узеньким улочкам. Лишь окончательно потеряв ориентацию в пространстве, совершив умопомрачительное количество поворотов, спусков и подъемов по каким-то лестницам, мы остановились.
Я пожал плечами и прислушался. Тишина. Никто не гнался за нами с топотом и гиканьем, постреливая из автоматов. Шума машин в переулке, где мы сделали привал, тоже слышно не было.
— Надо пробираться к дому Антониди! — мудро заметил я.
— Гениально! А где это? — восхитился и озадачился Петрович одновременно.
Я ткнул его пальцем в живот:
— Не зли меня. А то вызову к барьеру!
— У меня и у самого такого добра хватает! — фыркнул Ванька, помахивая своим револьвером.
У Кларочки округлились глаза:
— Ну ничего себе! Доктора, откуда весь этот арсенал?
Я вкратце поведал ей о печальной судьбе охранников отеля.
— Слушайте, а ведь мы и сами там лечь могли! Легко! — осенило Петровича.
— Могли бы, — согласился я. — Те ребятки, что явились к нам в гости, вовсе не шутили. Это вам не Леха с Серым со «скорой».
— Да уж! — согласился Ванька.
Кларочка вернула разговор в деловое русло:
— И все-таки кто-нибудь представляет себе, куда нам двигаться? Я окончательно заблудилась.
— Да мы все тут заблудились. Главное, от погони ушли. Пока. Да живы остались! — И тут я вспомнил: — Петрович, ты ж ранен! Показывай свое плечо.
Он с готовностью продемонстрировал левую руку. Я присмотрелся и с облегчением рассмеялся:
— Да вы, батенька, симулянт! С такой царапиной даже в детском саду справку не дадут.
— Это не царапина, а боевое ранение. Причем огнестрельное! — оскорбленно засопел подранок.
— Ранение, ранение! Самое настоящее, — поспешил я его успокоить. — Пора и в самом деле думать, как к дому Антониди добраться.
— А давайте возьмем такси! — предложила Кларочка.
От простоты и гениальности решения мы с Петровичем оторопели.
— Вот только где мы его возьмем? — вздохнув, задала риторический вопрос боевая подруга.
И в самом деле. Убегая от злых дядек с автоматами, мы забрались, похоже, в те места поселка, куда обычно туристы не забредают. И, соответственно, такси тоже. Окружающие нас строения больше походили на большие картонные коробки, изрядно потрепанные и испачканные, чем на дома жителей благополучного курортного поселка. По асфальту ночной ветерок весело гонял всякий легкий мусор: обрывки бумаги, полиэтиленовые пакеты, куски пенопласта. А мусор тяжелый, судя по всему, переполнял шеренгу дырявых металлических бочек, неровно выстроившихся у стен.
Причем переполнял уже давно, поскольку запах здесь стоял неописуемый.
— Давайте-ка уходить отсюда! Кажется, мы в какое-то местное гетто забрались, — предложил я и, засунув оба своих ствола за пояс, зашагал вниз по переулку. Здраво рассудив, что вниз — это значит к морю.
Коллеги последовали за мной. Мы старались держаться подальше от стен странных баракообразных домишек, дабы не вляпаться в неопрятные «сугробы» наваленного там мусора.
В полном молчании мы шли минут пять. Наконец декорации начали меняться в лучшую сторону: дома стали поприличней, исчезли беспорядочные горы хлама, да и воздух стал чище. А далеко впереди засверкали огни рекламы. Возрадовавшись, мы ускорили шаг.