Anamnesis morbi. (История болезни)
Шрифт:
— Ясно! — нестройным хором ответили соратники.
— Повторить! — потребовал я.
— Это не мой страх! — убедительно проорали два рта.
— Верю! — одобрил я и занял свое место во главе маленькой колонны. — Приготовились: на счет «три» стартуем! Раз! Два! Три!
Мы рванули вперед. Шесть ног ритмично затопали по каменному полу, вспугнув шарахнувшееся по коридору эхо. И тут же накатил страх.
Не страх, нет! То, что я испытывал сейчас, просто страхом назвать было нельзя. Даже ужасом — и то с натяжкой. Кто-то большой и
— Это не мой страх!!! — проорал я в голос, сопротивляясь.
— Это не мой страх!!! — дрожащим эхом откликнулись сзади соратники.
Показалось мне, или на самом деле стало чуть легче?
— Это не мой страх!!! — еще громче выкрикнул я. Определенно, пока я орал, ужас немного отступил.
— Это не мой страх!!! — исправно повторили Кларочка с Петровичем.
От их крика тоже на несколько мгновений полегчало. И тут меня осенило: вибрации! Наши внутренние вибрации, образующиеся при крике, гасят инфразвуковые! Или, по крайней мере, их ослабляют! Как это в физике-то называется: интерференция, кажется? А, неважно!
— Клара, Петрович! Песню запе-вай! Неважно какую, главное — громко! Во все горло чтоб! — скомандовал я, продираясь сквозь упругие волны ужаса.
Петрович, не задавая лишних вопросов, среагировал первым:
— По полю танки грохотали, солдаты шли в последний бой!!!
— А молодого командира несли с пробитой головой!!! — грянули мы с Кларочкой.
Эхо, окончательно спятив, грохотало теперь отовсюду. И это было нам на руку: страх стал заметно слабее. По крайней мере, ноги перестали быть ватными и не норовили больше предательски подогнуться при каждом шаге.
— По танку вдарила болванка:
Прощай, родимый экипаж!
Четыре трупа возле танка
Дополнят утренний пейзаж!!! — дружно орали мы строевую песню нашего славного отделения. И страх — отступал!
Наверное, никогда эти древние стены не видели и не слышали ничего подобного! Мы рысью неслись по вибрирующему коридору, оглашая его бодрыми воплями, которые искренне считали пением. А впереди уже угадывался конец бронзового туннеля. Там была развилка. Последняя, сотая!
— В углу старушка зарыдает,
Тайком смахнет слезу отец,
И молодая не узнает,
Какой у парня был конец!!! — на последнем слове мы влетели в небольшую подземную комнату и без сил растянулись на полу.
Прорвались!
Глава 9
10 августа, 18.08,
о. Крит, Лабиринт
Направо. Я обвел последний квадратик и, аккуратно сложив салфетку, спрятал ее в нагрудный карман. Пригодится еще для обратной дороги.
Теперь я был почти полностью уверен, что мы идем правильно.
Отгоняя прочь ненужные мысли, я повернул направо и вышел в очередной коридор. Последний.
— Петрович, Клара, оружие — к бою! — на всякий случай скомандовал, я и перещелкнул предохранитель своего «калаша» в положение «стрельба очередями». Береженого Бог бережет…
Без лишних вопросов коллеги ощетинились стволами. Медленно, присматриваясь к каждой тени, мы двинулись вперед.
Этот коридор ничем особенным не отличался. Такие же стены, сложенные из грубо отесанных каменных блоков, все тот же гладкий, словно отшлифованный, пол. Пока — никаких неожиданностей.
Вот только прямизной туннель не отличался: словно гигантская змея, он изгибался в разные стороны, петлял, уходил то вниз, то вверх. И за каждым поворотом нас могло поджидать все что угодно. Могло, но не поджидало.
Зато за очередным изгибом коридор просто кончился. Совсем. В полном недоумении мы стояли перед глухой каменной стеной, в которую уперся туннель. Дальше хода не было.
— Приехали! — констатировал Петрович и в сердцах пнул каменную кладку. Как и следовало ожидать, ничего не произошло.
Я поднес факел поближе, рассматривая стену. И увидел то, что не сразу бросалось в глаза: ровно посередине по ней проходила тонкая вертикальная щель.
— Это не просто стена! Это — дверь. А вернее — ворота! — воскликнул я, демонстрируя находку спутникам.
Они подошли и принялись сосредоточенно изучать стену.
— Ну да, очень похоже! А что толку? Нам ее все равно не открыть… тут тонна динамита нужна. Или какое другое стенобитное орудие! — скептически пробурчал Петрович, водя пальцем по щели.
— Да погоди ты с динамитом! Должен же быть какой-то способ ее открыть, — досадливо отмахнулся я, выискивая хоть что-нибудь напоминающее замок.
Тщетно: кроме наличия щели, стена ничем больше не отличалась от таких же стен коридора.
— Паша! — тихо позвала меня Кларочка. Она отошла в сторонку и что-то рассматривала там. — Кажется, я нашла!
Мы с Петровичем бросились к ней. Девушка посторонилась, подняв повыше факел и открывая нам свою находку.
В одном из каменных блоков боковой стены коридора была высечена… ладонь. Самая настоящая пятерня с растопыренными пальцами. Причем вырезанная в твердом камне столь искусно, что просматривалась каждая ее складка. А над ладонью красовался символ, до боли нам всем знакомый: жезл, обвитый змеей.
— Жезл Асклепия! — прошептал я. — Он все-таки здесь. За стеной.
Кларочка, будто загипнотизированная, поднесла свою ладошку к каменной руке…