Анархист
Шрифт:
Неожиданно к машине подбежал мужчина в изодранной и запачканной форме дворцовой гвардии, со знаками различия старшины. Старшина дико огляделся вокруг, и увидев принца, стоящего у парапета набережной, бросился к нему. Остановившись в трёх шагах, он отдал чёткий церемониальный поклон:
— Ваше императорское высочество, со тё[1] Накамура Иошинори. Имею приказ командира полка сообщить о том, что дворец подвергся нападению штурмовых подразделений морской пехоты и десантных войск.
— Что ты такое говоришь? — возмутился охранник-водитель — Откуда здесь взяться американцам, разве они высадили десант?
— Американцы не высаживали
— Это измена!
— Так точно. Это измена. Командир полка, рикугун тайса[2] Симидзу Такаши, велел передать, что гвардия до конца исполнит свой долг, но спасти священную особу Императора не сумеет: слишком неравные силы задействованы против нас. От себя добавлю, что это истинная правда: чтобы прикрыть мой прорыв сквозь кольцо окружения, погибла рота лучших бойцов гвардейского полка. Командир приказал мне помочь Вашему высочеству скрыться от изменников. Нет никаких сомнений, что вас попытаются убить.
— Но куда же бежать? — вслух подумал водитель.
— Не знаю. — сказал, как отрубил старшина — Знаю лишь, что все обычные пути эвакуации сейчас небезопасны.
Повисло молчание, которое прервал принц:
— Мои верные самураи, измена нанесла свой удар под прикрытием американского налёта. Нет ни малейших сомнений, их действия согласованы.
— Вы необычайно умны для своего возраста, ваше высочество! — почтительно изумился водитель.
— Везите меня на русский аэродром, мои верные самураи. У русских, я знаю, есть сверхмощное оружие, у русских есть решимость противостоять подлости и предательству. А главное — у русских нет желания поработить мой народ.
Спустя почти сутки, оставив за спиной семь сотен километров, скромная микролитражка остановилась у ворот советской воинской части.
— Кто вы и что следует доложить о вас командованию? — на корявом японском языке обратился к ним русский офицер преклонных лет.
«Надо полагать, русские срочно призвали в армию всех, кто хоть немного знает японский язык» — подумал принц. Вслух он произнёс другое:
— Господин офицер, я сам представлюсь командиру части.
Брови офицера взметнулись вверх, но он, надо отдать должное, мгновенно сообразил, что это за мальчишка такой, желающий лично представиться генералу.
Офицер отдал команды, и один из солдат встал на подножку машины, держась за стойку зеркала. Его задача указать дорогу. Ворота открылись, машина въехала в пределы части и покатила по направлению к штабу. Принц Хитати понял, что в части объявлена боевая тревога. Он увидел, как из караулки в укрепление, сложенное из мешков с землёй вносят пулемёты, как окопы заполняются солдатами, спешащими от палаток и землянок. Это хорошо. Значит, его ждали, готовились. Значит Япония будет свободна.
Умозаключения принца подтвердил и командир части, генерал Волков. Через переводчика он сообщил последние новости о дворцовом перевороте, о распоряжениях самозваного сёгуната. Главным распоряжением было — всем русским войскам в течение трёх дней убраться из Японии.
Со своей стороны генерал Волков предложил наследному принцу гарантии безопасности и свободы, неограниченный доступ к средствам связи и беспрепятственное использование любых транспортных средств, имеющихся в распоряжении авиадивизии — от легковых автомобилей до истребителей и тяжёлых транспортных самолётов.
В тот же день принц Хитати выступил на частотах государственного
Через день в окрестностях авиабазы было не протолкнуться от журналистов и любопытных. Что гораздо важнее, в захолустный Хатинохе потянулся цвет японской аристократии, а главное, министры, государственные деятели и высшие военные, не признавшие власть сёгуната.
Возникла странная ситуация, очень похожая на ту, что была в Испании после мятежа Франко: Вооруженные Силы, в основном, были на стороне мятежников, а вся остальная страна — на стороне законного правительства.
Принц Хитати первым своим указом назначил уже бывшего министра иностранных дел Хатиро Арита своим регентом до совершеннолетия. Одновременно на регента возлагались обязанности премьер-министра. Ему же, в недельный срок, поручалось собрать правительство национального доверия из представителей всех политических партий Японии.
Сам принц, единственный раз выступив на большой пресс-конференции, на которой удалось собрать почти всех наличествовавших в Японии иностранных журналистов и отечественных репортёров от всех крупнейших газет сказал небольшую речь о том, что видел сам, и о том, что перед лицом величайшего предательства всем честным японцам следует сплотиться и победить. Путчистам он предложил сдаться, пообещав полное прощение всем, кто не запачкан в преступлениях против народа Японии и её короны.
Ещё через день в Хатинохе, через заставы, которые только-только начали выстраивать путчисты-военные, прорвался министр Двора. И приехал он а одиночку, хотя и на двуколке, запряжённой тощей лошадкой, зато с чемоданом, а в чемодане оказались главные коронные драгоценности Императорского Дома Японии: Священный Меч, Священное Зеркало и Священные Яшмы.
В тот же день, в присутствии всех сколько-нибудь значимых лиц, иностранных дипломатов, журналистов, при огромном стечении народа, принц Хитати короновался под именем Масахито. Он стал сто двадцать пятым императором Японии.
А потом посыпались тревожные сообщения: по приказу сёгуната была эвакуирована база, запирающая путь из Атлантического в Тихий океан, и база на Гавайях.
Что-либо сделать правительство не успевало: японский флот самоустранился от участия в боевых действиях, а внезапно осмелевшие американцы готовя к отправке десант в Перл-Харбор, на транспортных и пассажирских судах, под прикрытием невеликой Тихоокеанской эскадры.
Спасти ситуацию сумел девятилетний мальчик, капризом судьбы вознесённый на самый древний из существующих трон. В сопровождении верного Накамура Иошинори, он явился в штаб советской истребительной дивизии, и попросил напрямую соединить его со Сталиным.
Генерал Волков немедленно отдал приказ связистам соединиться с Москвой для установления прямой линии, а сам в кабинете, ожидая ответа, беседовал с юным императором.
— Могу ли я предположить, ваше величество, что вы действуете согласно общему мнению вашего правительства? — спросил Волков.