Анархия в РФ: Первая полная история русского панка
Шрифт:
Антон Буданов — новосибирский музыкант
Академгородок построили в подражание американским университетским кампусам 1960-х годов. Летом там шикарный пляж. И вообще, там даже в советские времена была полная вольница.
В Академгородок приезжали ученые из Москвы, Петербурга, Харькова. Кто-то ехал по политическим соображениям, кто-то — по пятой графе. В Сибири все они делали ядерное оружие, и за это им разрешалось ругать советскую власть и слушать ту музыку, которую они хотели. В 1960-х люди слушали бардов и Высоцкого. А к 1980-м дошла очередь и до рок-н-ролла.
Новосибирск —
«Егор Летов о себе»
(Газета «Лимонка». 1994 год)
Чтобы начать заниматься творчеством, сперва ты должен наполнить свой внутренний резервуар. Первую половину жизни человек наполняет себя чужой информацией — это похоже на то, как наливают воду в стакан. Но приходит момент, когда информация перехлестывает через край. И ты начинаешь творить сам.
До 1982 года я жил в Москве у брата [5] , и он постоянно привозил мне пластинки. Там я много читал, смотрел фильмы, слушал музыку, изучал философию и духовные практики. Но творчество начинается тогда, когда вокруг тебя (вне тебя) нет того, что ты хочешь увидеть или услышать. Я хотел услышать определенную музыку и определенные тексты. Но в реальности их не нашлось — не было в то время группы, которая бы меня удовлетворяла. И поэтому группу я сделал сам.
В Ленинграде я купил себе первую в жизни бас-гитару, уехал в Омск и собрал там группу. Сперва она называлась «Посев» — в честь известного издательства [6] . Это было самым эпатажным названием, которое можно было в то время придумать. Тогда никто из нас еще не слышал панк-рока. Даже само слово «панк» в моем присутствии еще никто не произносил. Но когда мы начали играть, то оказалось, что это и есть «гаражный панк». В чистом виде ультра-панк.
5
Брат Егора Летова Сергей — один из самых известных в стране джазовых музыкантов.
6
Антисоветское издательство, созданное эмигрантами из СССР. Штаб-квартира находилась в Брюсселе.
Мы отыграли два года и в 1984 году после смены состава переименовали группу в «Гражданскую Оборону». Окружающая реальность нам не нравилась. А поскольку реальность была советской, то мы начали писать антисоветские песни. Чтобы пробить стену, мы попробовали двинуться в сторону политического протеста. Хотя были тогда абсолютно к этому не готовы.
Олег Судаков (Манагер) — омский музыкант
Летов того времени был шоком для всего СССР. Вот человек: поет, пишет, выступает — и его не посадили! И не убили, хотя покушение со стороны КГБ было, и челюсть ему сломали несколько раз. Он показал, насколько далеко можно зайти и при этом остаться самим собой. Делать то, что хочешь, и не сломаться. Он очень многое себе позволял — того, чего остальные позволить себе не могли.
Из интервью Егора Летова (1990 год)
Мать нашего басиста была упертой коммунисткой. Она услышала наши записи и пошла в КГБ. С этого все и началось.
— Товарищи! — сказала она. — Мой сын втянут в антисоветскую организацию!
В то время вокруг «ГО» образовалась такая тусовка, где ходил самиздат, перепечатанные Аксенов и Стругацкие. И с марта 1985 года началось дело в КГБ.
Давили и на остальных, а я об этом только догадывался. На заводе, где я работал художником, мной начал интересоваться первый отдел. И в ноябре всех нас повязали. Нам стали шить глобальное дело: антисоветская организация, подготовка террористических актов и даже хотели навесить подготовку к взрыву нефтекомбината. Начались угрозы. Раскрутка была вплоть до Москвы.
Моего гитариста Кузю в течение одного дня забрали в армию. Хотя он имел твердую отмазку: у парня была действительно серьезная сердечная недостаточность. А его отправили служить на Байконур, где закрытая зона. Мне же начали угрожать, что если я не сдам, откуда самиздат, то они станут вкалывать мне правдогонные средства. То есть они вколют мне наркотики, я все им расскажу, а после этого они повернут дело так, что я стуканул добровольно. Именно стуканул, а не под давлением.
Это продолжалось месяц. А я до этого ничего подобного не испытывал. И даже наркотики ни разу не пробовал. И тогда я подумал: а есть ли во всем этом смысл? Я просто решил покончить с собой. Написал бумажку:
«Кончаю с собой под давлением майора Мешкова Владимира Васильевича!»
Каким-то образом им стало об этом известно. Я до сих пор не знаю как. Но меня забрали в психушку и дело приостановили.
«Егор Летов о себе»
(Газета «Лимонка». 1994 год)
До этого мне казалось, что есть вещи, которых человек может физически не выдержать. Я боялся, что именно физические страдания будут самым страшным испытанием. Но оказалось, что есть вещи и пострашнее боли.
Пока не началась перестройка, я лежал в психушке на «усиленном обеспечении». Там меня сразу стали накалывать сверхсильными дозами нейролептиков. После особенно страшной дозы я даже временно ослеп. Я впервые столкнулся со смертью и с тем, что куда хуже смерти.
Это лечение нейролептиками везде одинаково — что у нас, что в Америке. Все начинается с «неусидчивости». После введения чрезмерной дозы лекарств типа галаперидола человеку приходится мобилизовать все силы, чтобы контролировать собственное тело. Иначе начинается истерика, корчи и так далее Если человек ломается, наступает шок. Он превращается в кричащее, вопящее, кусающееся животное. Ну, а дальше по правилам следует «привязка». Тебя привязывают к кровати и продолжают колоть, пока не перегоришь по полной, до необратимых изменений психики.
Эти препараты делают из человека дебила. Эффект — как от лоботомии. Ты становишься мягким, покладистым и сломанным на всю жизнь. Как в романе «Пролетая над гнездом кукушки».
В один прекрасный день я понял: либо сейчас сойду с ума, сломаюсь, либо мне надо бежать. Например, когда выносят бачки с мусором. Но бежать только для того, чтобы добраться до девятиэтажки, которая стояла напротив, и броситься оттуда вниз. В основном так поступали пациентки из женского отделения. Они повторяли этот суицидальный маршрут почти ежедневно: ускользали из отделения, добегали до девятиэтажки и бросались. Дальше убежать было невозможно. Сибирь, Омск, морозы страшные.
Когда я до конца понял, что смерть рядом, это и дало мне силы. Во мне произошло как бы расслоение: я увидел свое тело со стороны. Тело болело и рвалось на части. А само мое «Я» было светящейся спокойной точкой, которая находится где-то рядом с телом, но не очень-то с ним и связано. Тело можно искалечить и уничтожить, но сам «Я» все равно останусь.
И вот после этого я начал писать новые песни.
Совсем другие.
Антон Буданов — новосибирский музыкант