Анархия
Шрифт:
Однако вот в чем дело. Я никогда не думал, что мы когда-нибудь дойдем до этого момента. Я думал, что мечтать о тебе, когда я трахаю случайных безликих рыжеволосых цыпочек, было лучшим, что я когда-либо мог получить.
Словами не передать, как я рад, что ошибся. Я чувствую, что должен объяснить тебе, почему я оттолкнул тебя, когда ты сделала шаг навстречу.
Короче говоря, ты меня шокировала до усрачки. Не знаю, почему я был так удивлен, ты не из тех женщин, которые будут сидеть и ждать, пока мужчина свалит ее с ног. Но... эгоистично ли желать, чтобы я сделал это для тебя?
Так что да, я плохо с этим справился. Я оттолкнул тебя,
Я плох для тебя, Рыжая. Так чертовски плох. Я поврежден, эмоционально недоступен, жесток, безрассуден и эгоистичен. Ты заслуживаешь намного большего, черт возьми. Ты заслуживаешь этого чертового стриптизера. Лукас. Он все, кем я не являюсь, и все, что было бы хорошо для тебя. И все же я не могу оставаться в стороне. И вот я пишу чертово любовное письмо, как влюбленный подросток.
Любовь. Чертов ад. Можно с уверенностью сказать, что это не та эмоция, которую я когда-либо думал снова испытать. Я думал, что часть моей души свернулась и умерла давным-давно. Я думал, что все, что я чувствую к тебе, это одержимость, увлечение... похоть. Но я был неправ. Мне потребовались последние несколько недель, чтобы увидеть это. Так было до тех пор, пока ты так правильно не отвергла мои извинения в Анархии, что наконец до меня дошло.
Я люблю тебя, Рыжая. И если мне потребуется еще пять лет, чтобы ты поняла это, чтобы простила мое безумное поведение, пусть будет так. Я никуда не уйду и не сдамся.
Почти каждую чёртову ночь ты мне снишься. Я не могу дождаться, чтобы как следует прибрать тебя к рукам. Эти несколько поцелуев только заставили меня отчаянно желать большего, сделали мои фантазии о тебе намного более наглядными и реальными.
Я мечтаю обо всех способах, которыми я хочу трахнуть тебя. Какой тугой и горячей будет твоя киска вокруг моего члена, какими сладкими будут твои стоны в моих ушах и соленый вкус твоего пота на моем языке, когда я буду кусать твою шею.
Ты знаешь, во что ввязываешься со мной, я вижу это в твоих глазах. Ты хочешь, чтобы это было грубо, и именно так оно и будет. Я долго и упорно думал о том, чтобы намотать эти великолепные рыжие волосы на кулак и держать тебя в плену, пока я трахаю твою задницу. Каждый раз, когда ты смачиваешь свои губы, я представляю, как они обвивают мой член, когда ты глубоко глотаешь меня, задыхаясь от моей спермы, когда этот греховный макияж глаз окрашивает твои щеки. Я хочу попробовать твою киску и заставить тебя кричать мое имя, когда ты кончаешь мне на лицо. Я хочу, чтобы твои бедра обхватили мою голову так крепко, что я задохнусь в твоей сладкой киске и утону в твоих соках.
Рыжая, я хочу заставить тебя кричать, пока ты не охрипнешь, я хочу, чтобы твои ноги дрожали так сильно, что ты не можешь ходить, и я хочу видеть, как эти идеальные сиськи вздымаются, пока ты изо всех сил пытаешься отдышаться.
Есть так много вещей, которые я хочу сделать с тобой, для тебя... но вместо того, чтобы записывать все это, я предпочел бы проделать все это лично.
Только что позвонил Зед и попросил меня зайти к нему. Тебе должно быть больно, если он обращается ко мне за помощью. Но почему-то
Если нет, то я просто напишу другое. И другое. И другое. Однажды, может быть, ты поверишь мне, когда я скажу, как сильно я тебя люблю, и всегда буду любить тебя.
Так что, черт возьми. Когда ты мечтаешь обо мне, сделай это грубо. Я не могу дождаться, чтобы воплотить это в реальность, а потом обнять тебя. Обнять тебя навсегда.
– Касс
Глава 11
Близость к Кассиэлю Сэйнту после прочтения его версии любовного письма? Ужасная, ужасная идея. Едва мы выбрались из гаража Зеда, как мою кожу начало покалывать от сексуального напряжения в машине.
Однако, к моему облегчению, ему позвонил его новоявленный заместитель, Роуч, всего через несколько минут после того, как мы выехали из ворот Зеда, и я была избавлена от неловкой тишины. Не то чтобы у меня было намерение остановиться, чтобы запрыгнуть на его колени на обочине. Делами у меня были плохи и не такой уж мертвый бывший, которого нужно выследить. Неважно, как сильно моя киска просила кусочек члена Касса, она могла подождать.
Когда мы добрались до моего многоквартирного дома, прямо через дорогу от входной двери было свободное место, поэтому я не стала парковаться в подземном гараже.
— Какой сегодня день? — пробормотала я в основном себе под нос, выбираясь из машины. Все после взрыва в «Седьмом круге» появилось большое пятно в моем сознании, и я полностью потеряла счет времени.
Касс склонил голову набок, бросая на меня любопытный взгляд.
— Понедельник. Ты в порядке?
— В порядке, — ответила я с легким вздохом. Физически я была в порядке, но мое психическое здоровье было подорвано — без сомнения, именно этого Чейз и хотел, этот больной ублюдок. Это был не первый раз, когда он получал удовольствие от моего страха и умственной усталости.
Я подавила дрожь, когда мрачные воспоминания попытались вырваться из железного ящика, в котором я держала их запертыми. Черт возьми, нет. Неа. Не в мою смену, никогда.
И все же вместо того, чтобы войти в свое здание, я пошла к газетному киоску чуть дальше по улице. Это даже не было сознательной мыслью. Мне просто нужно было проверить некрологи. Либо это было бы еще одно жуткое чертово сообщение, либо чтение извещений о смерти незнакомцев успокоило бы меня, помогло бы мне снова почувствовать себя заземленной после столь хаотичных нескольких дней.
— Внезапное желание ежедневных новостей? — спросил Касс, пока я пролистывала стопки в поисках газеты выходного дня. В ней всегда были лучшие некрологи.
— Что-то в этом роде, — пробормотала я, все еще ища.
— Доброе утро, Дарья! — Кто-то окликнул меня, и я оторвала взгляд от стопки бумаг, которые просматривала.
Я осторожно сменила выражение лица с хладнокровной стервы на приятную Дарью Вульф и застегнула куртку, чтобы прикрыть довольно заметный пистолет.
— Доброе утро, Жанетт, — ответила я одной из моих соседок снизу. Она гуляла со своей собакой, маленьким тявкающим созданием, которое любило писать, когда было возбуждено, и остановилось, когда она подошла ближе.