Анархия
Шрифт:
С алкоголем, прожигающим путь к моему желудку, я закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Как бы я ни ненавидела, когда мне говорили, что делать, Касс был прав. Мне нужно было что-то, чтобы убрать синяки и боли в мышцах. Прошло всего пять дней после взрыва в «Седьмом круге», и мои попытки найти Лукаса дали о себе знать.
Зед сел с другой стороны от меня, на этот раз намного ближе, чем до того, как он ушел, и я наклонила голову, чтобы слегка улыбнуться ему. Дерьмо буквально взрывалось в моей жизни, но мне было трудно сожалеть об этом. Очевидно, мне хотелось, чтобы Лукас не пострадал. Я бы никогда
Касс и Зед завели тихий разговор о бандитском дерьме, и я позволила низким звукам их голосов просто проплыть надо мной, пока мы какое-то время передавали косяк туда-сюда, заменив его другим, когда первый сгорел.
— Я назначил заместителя, — сообщил нам Касс в какой-то момент, когда мой стакан снова был почти пуст. Я приоткрыла один глаз — когда я успела их закрыть?
— Ой?
Прошло больше года с тех пор, как он возглавил Жнецов, и я начала думать, что он недостаточно доверяет кому-либо из своей банды, чтобы назначить их своими заместителем. Не то чтобы я винила его. После змеи, которым был его предшественник, я бы тоже не стал так легко доверять.
Он склонил голову.
— Роуч (таракан).
Мне потребовалось время, чтобы сохранить лицо от этого ужасного имени.
— Худощавый ребенок? — спросила я, нахмурившись в замешательстве. Касс ухмыльнулся.
— Старше Лукаса, но да, это он. Я наблюдал за ним еще до того, как Зейн облажался; ему просто нужно было немного больше времени набраться опыта. Теперь я думаю, что он готов сделать шаг вперед. — Я посмотрела на него сонными глазами.
— Интересный выбор, — пробормотала я. — Но хороший. — Он встретил мой взгляд с тяжелым напряжением.
— Я рад, что Аид одобряет мое решение.
Я была слишком пьяна и накурена — что за комбинация — чтобы дать резкий ответ, так что я просто допила остаток своего напитка и снова закрыла глаза. Они продолжили разговор, обсуждая повышение Роуча в Жнецах и то, как идут дела с бывшими Призраками, которых Касс добавил в свои ряды.
Медленно, мало-помалу я опускалась ниже на диване, пока моя голова не легла на плечо Зеда. Затем у меня начала болеть шея, так что я сонно ворочалась, пока моя голова не оказалась у него на коленях, а мои ноги были вытянуты поперек Касса. Я все еще была в обтягивающей кожаной юбке, которая сковывала мои движения настолько, что это было самое удобное, чего я могла добиться, если не считать того, чтобы лечь в постель.
Один из них фыркнул тихим смехом, но я не была уверена, кто из них. Это не имело значения, потому что через секунду они вернулись к своей болтовне — на этот раз о статистике предстоящих боев, запланированных в Анархии. Пока они разговаривали, Зед играл с моими волосами, высвобождая их из тугой косы и рассеянно накручивая на пальцы. Руки Касса легли на мои икры, и через несколько минут он начал выводить мягкий узор на моей голой коже.
Да, я была в раю.
Глава 10
Когда я снова проснулась в постели Зеда, мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить, как, черт возьми,
Привилегии быть его лучшей подругой.
Я была одна в постели, и мне потребовалось несколько минут, чтобы проснуться, вытягивая руки над головой и проверяя свои мышцы. К счастью, мне было не так больно, как накануне. Мои синяки и царапины, наконец, зажили достаточно, чтобы я могла чувствовать себя нормально. Или полунормально. Достаточно нормально.
В конце концов, я села и огляделась в поисках телефона. Я нашла его там, где оставила, он был подключен к зарядному устройству Зеда рядом с кроватью. Но я также нашла сложенный лист бумаги с небрежным почерком, с надписью Рыжая.
Я моргнула пару раз, гадая, не сплю ли я еще, затем потянулась и подняла его. По какой-то необъяснимой причине мое сердце билось со скоростью миллион миль в час, когда я развернула бумагу и уставилась на сложенный лист бумаги с небрежным почерком передо мной. Потом я начала читать и не могла стереть улыбку с лица.
Он воспринял меня так буквально. Это было любовное письмо во всех смыслах этого слова... с характерным оттенком Кассиэля Сэйнта. Несколько частей заставили меня фыркнуть от смеха, и больше частей заставило мои соски напрячься, а мою киску сжаться. К тому времени, как я добралась до его подписи внизу, я была взволнована больше, чем когда-либо с тех пор, как... ну, с тех пор, как три недели назад я трахалась с Лукасом на танцполе в «Мерфи».
— Дерьмо, — выдохнула я, плюхаясь обратно на подушки Зеда, все еще сжимая письмо в руке. Все мое тело болело от возбуждения. Я никогда не знала, что чернила на бумаге могут меня возбудить. Но... черт. Для человека, говорящего так мало слов, Касс умел обращаться с письменным языком.
На секунду я подумала, что помогу себе прямо здесь и сейчас, но прежде чем я успела засунуть руку в свои трусики, я вспомнила, где нахожусь. Кровать Зеда.
Как бы моему другу ни нравилось немного эксгибиционизма, я сомневаюсь, что он оценит, обнаружив, что я мастурбирую в его постели, особенно когда я думаю о другом парне. Или, черт возьми, может быть, он был заодно?
Со стоном я села и провела пальцами по волосам. Мне нужно было собраться с мыслями. Мне нужно было найти Касса и сказать ему — показать ему — все, что я думаю о его любовном письме. Может, тогда я перестану вести себя как возбужденный подросток. Или, может быть, это сделало бы только хуже, но я была готова попробовать.
Выбравшись из удобной кровати Зеда, я заметила возле двери сумки Касса. Должно быть, он принес их вместе со своим письмом после того, как я уже уснула. Неудивительно, что я не проснулась, учитывая, как я была накурена.
Я порылась в поисках чистой одежды и вытащила пару черных узких джинсов, угольно-серое боди, демонстрирующее приличную грудь, и... никакого нижнего белья. Ни в одной сумке не оказалось ни одной пары трусиков. Он также не упаковал мне обувь. Чертовы мужчины иногда были такими тупыми.