Анасейма
Шрифт:
Взрослые вели себя довольно сдержанно. Раиса Константиновна заприметила свободное место и принялась раскладывать вещи. Её муж торопливо уложил покрывало, и уже стаскивал с себя футболку, старательно втягивая чуть обвисший живот. В одежде он казался сухощавым, правда совершенно не спортивным, а в таком виде, в одних плавках, выглядел беззащитным, словно улитка без раковины. Кожа белая до синевы, с чётким рисунком вен.
Впервые увиденное море производило неизгладимое впечатление. Подавляло своим величием, пугало и восхищало. Диму больше пугало. Он бродил вдоль кромки моря по колено в воде,
Раиса Константиновна покрыла себя толстым слоем крема, собрала волосы в тугой узел и снова вернула шляпу на макушку. В море заходила постепенно, привыкая к мокрым объятиям. Как только вода достигла груди, женщина остановилась и подняв подбородок, поплыла вдоль берега. Когда она закончила водные процедуры, а выглядело это именно так, лицо осталось полностью сухим, аккуратный макияж остался непотревоженным даже каплей воды.
Увидев своих гостей, Счастливчик раздобыл для них пластиковые лежаки и полосатый зонт и снова убежал катать курортников на «банане». Раиса Константиновна перебазировалась на лежак в тень зонта, достала книгу, и с видимым удовольствием погрузилась в чтение. В море больше не заходила.
Илья купался под её бдительным присмотром, всё время порывался уплыть за Мариной, но как только вода доходила ему до подбородка, вынужденно возвращался назад. Плавать, как Марина, он не умел. Вообще никак не умел. Она же бесстрашно ныряла, практически без брызг исчезала под водой и появлялась довольно далеко от мест погружения. Плавала беззаботно и красиво, рассекая воду то размашистым кролем, то спокойным брассом, оставляя над поверхностью только тёмную макушку и фыркающий нос.
Алсу осталась на берегу, присматривать за Инной. Накупавшись до красных глаз, Илья примостился рядом с ними и принялся строить песочный замок. Ему досталась роль водоноса. Наклонившись, он зачерпнул воду в сложенные ладони и едва не вскрикнул от неожиданности. Вместе с очередной волной к берегу приплывала Марина. Он её даже не заметил, настолько идеально она слилась с морем. Только волосы, как чёрная клякса, расплылись вокруг головы, выдавая её присутствие.
Коснувшись животом берега, она упёрлась локтями в песок и наполовину выбралась на сушу. Волна покачивала её, нежно ласкаясь к загорелой коже. Бусы из ракушек частично утонули в прибрежной пене.
Илья оторопело проморгался.
– Море такого же цвета, как твои глаза.
Марина налепила на его колено ком мокрого песка.
– Неправильно говоришь: мои глаза цвета моря, – она подтянулась на руках и полностью выбралась на берег. – Потому что я всамделишная русалка.
Илья опустился на песок.
– Ты же опять шутишь?
– Не шучу, – категорично заявила Марина и, резко развернувшись, в три шага забежала в море.
К приезжим, да ещё не умеющим плавать, она чувствовала что-то сродни жалости, будто к птицам с оборванными крыльями.
В качестве гостя Счастливчика Вячеслав Аркадьевич получил возможность прокатиться на катере вне очереди и даже не один раз. Он не скрываясь визжал от восторга, вызывая своим бурным весельем осуждающие взгляды Раисы Константиновны. Муж неприятно
Книгу она уже не читала, никак не могла сосредоточиться, поэтому приглядывалась к отдыхающим. Пляж оказался намного лучше, чем она ожидала: чистый, не переполненный людьми, как в самой Анапе и любимой Турции. Пока она ещё не определилась, нравится ли ей такой отдых и тесное соседство с многодетной семьёй Юдиных. Не так она себе представляла летний отпуск, совсем не так. Такое сожительство предполагало слишком уж близкое общение. А вот детей и мужа, кажется, всё устраивало, может, для них и лучше, что первое знакомство с морем состоялось в родной стране, без необходимости приспосабливаться к другому менталитету и непонятному языку. Поразмыслив таким образом, Раиса Константиновна почти уговорила себя расслабиться и получать удовольствие от отдыха.
Домой вернулись, когда небо над морем заалело. К вечеру поднялся ветер, небо заволокло сизыми тучами, и спасатели объявили, что завтра, скорее всего, вывесят чёрный флаг.
Юдины разбрелись кто куда, и, к удивлению Раисы Константиновны, не планировали семейную трапезу. Она же загнала всех по очереди в душ, потом воспользовалась отдельной кухней и приготовила полноценный ужин для своей семьи. Только убедившись, что сыновья очистили тарелки, выпустила их во двор. Убирая со стола посуду, выглянула в открытое окно и замерла.
Девочки прикатили большой арбуз, кое-как установили его на столе и срезали макушку. Делить на дольки не стали, взяв ложки принялись есть красную мякоть прямо так, словно из глубокой чашки. Прикончив огромный арбуз, залезли через окно в кухню, чем-то погремели и выбрались с пирожками и бутылкой кваса. Судя по всему, это и был их ужин.
– Бедные дети, растут как трава придорожная, собственным родителям на них наплевать.
Вячеслав Аркадьевич отвлёкся от кружки чая, проследил за взглядом жены, но ничего не сказал.
Татьяна вернулась, когда двор обступили фиолетовые сумерки. Поставила на лавку пустую корзинку и, опустившись на качели, подозвала своих дочек.
– Русалочки мои, встретили сегодня счастье?
Инна прильнула к боку мамы, Алсу положила голову ей на колени, Марина привычно устроилась на толстой наклонной лозе, прямо за спиной Татьяны. Степаша поприветствовала хозяйку громким урчанием и устроилась на соседней ветке лозы. На Марину взглянула высокомерно, уже не пытаясь понять, почему человеческий детёныш постоянно занимает её лежбище.
Девочки принялись наперебой делиться впечатлениями. Инна больше жаловалась, Алсу сосредоточенно перечисляла события, зная, что мама ждёт пересказ приятных, а не всех подряд. Марину, как обычно, счастье поджидало на каждом шагу, и о каждой встрече хотелось подробно рассказать.
Татьяна медленно покачивалась на широких качелях, выслушивая своих дочек. Заметив паузы во фразах, встрепенулась.
– После моря обмывались?
– Все мылись, только зубы ещё не чистили, – ответила за всех Алсу. Как самая старшая она загоняла в летний душ младших сестёр, а Инну даже намыливала самостоятельно.