Анастасия (Звенящие кедры России - 1)
Шрифт:
– Очень трудно, да?
Я ждал чего угодно, только не такого вопроса. Рейс был действительно трудным. Сложная навигационная обстановка на реке, команда матросов, состоящая из курсантов речного училища, покуривала травку и поворовывала в магазине. Мы часто выбивались из расписания, не могли прийти в назначенный срок в населённые пункты, где заранее делались объявления о прибытии каравана. Груз этих и других забот часто не давал возможности не то что полюбоваться береговым пейзажем, но и просто нормально выспаться. Я сказал ей что-то несуразное, типа: "Ничего, прорвёмся", - отвернулся к окну и выпил шампанское. Мы говорили с ней ещё о чем-то, слушали видеокассету и говорили, пока теплоход не причалил к берегу по окончании прогулочного рейса. Потом я проводил её до трапа. Возвращаясь в каюту, про себя отмечал: что-то странное и необычное в этой женщине, и какое-то
– Так это была ты, Анастасия?
– Да. Там, в твоей каюте, я и запомнила все песни, которые тебе в лесу пела. Они звучали, пока мы разговаривали. Видишь, как всё просто?
– Как же ты попала на теплоход?
– Мне было интересно, как у вас всё происходит, как вы живёте. Я ведь всегда только дачниками занималась. Я прибежала в деревню, продала сушеные грибы, которые собирают белки, и купила билет на ваш прогулочный рейс. Теперь я много знаю о категории людей, которых вы называете предпринимателями. И тебя знаю теперь хорошо. Я очень, очень сильно виновата перед тобой. Я не знала, что так получится, что так сильно изменю твою судьбу, только поделать уже ничего не могу, так как ОНИ приступили к исполнению этого плана, а ОНИ подвластны только Богу. Теперь некоторое время большие трудности, невзгоды придётся тебе и твоей семье преодолевать, потом пройдет всё.
Ещё не понимая, о чём конкретно говорит Анастасия, я интуитивно чувствовал, что сейчас откроется мне нечто, выходящее за рамки обычных представлений о нашем бытие, и это нечто будет касаться меня непосредственно. Попросил Анастасию рассказать подробнее о том, что она имела в виду, говоря про изменения в судьбе и трудности. Слушая её, я и предположить не мог, насколько точно предсказанное начнёт воплощаться в реальной жизни. Своим рассказом Анастасия снова вернула меня к событиям годичной давности.
– Тогда, на теплоходе, ты показал мне всё, даже свою каюту, конфетами угостил, шампанское предлагал, потом проводил до трапа, но я не ушла с берега сразу. Я стала на берегу около кустов и мне видно было через светящиеся окна бара, как танцует и веселится в нём местная молодежь. Ты показал мне всё, но в бар не завёл. Я догадывалась почему - одета я неподходяще, платком замоталась, кофточка моя не модная, юбка очень длинная. Но я могла бы снять платок. Кофточка на мне аккуратная, чистенькая, юбку я руками тщательно разгладила, когда шла к вам.
Я, действительно, не завёл в тот вечер Анастасию в бар по причине её немножко странной одежды, под которой, как теперь выяснилось, эта молодая девушка скрывала свою необычную красоту, сразу резко выделяющую её на фоне остальных людей. И я сказал ей:
– Анастасия, ну зачем тебе понадобился этот бар, ты что, танцевала бы там в своих калошах? Да и откуда тебе знать танцы современной молодежи?
– Я тогда была не в калошах. Когда грибы на деньги меняла, чтобы билет на твой теплоход купить, я и туфли у той женщины взяла, правда, старенькие туфли и тесные они мне были, но я их травой почистила, а танцевать... мне только взглянуть разочек и всё. Ещё как станцую...
– Ты что, обиделась тогда на меня?
– Не обиделась. Только, если бы ты пошёл в бар вместе со мной, не знаю, плохо это или хорошо, но события по-другому смогли бы развиваться, и такого, наверное, не случилось. Но я не жалею теперь. Что произошло то, что произошло.
– Так что же случилось? Что произошло страшного?
– Проводив меня, ты не сразу вернулся в свою каюту. Сначала зашёл к капитану, и вы вместе с ним направились в бар. Для вас это было обычным делом. Когда вошли, сразу произвели впечатление на публику. Капитан был в своей форме, подтянутый. Ты - весь элегантный и внешне респектабельный, известный многим на побережье, знаменитый Мегре. Владелец необыкновенного для людей этих мест каравана. И вы прекрасно понимали, что производите на окружающих впечатление. Вы подсели за столик к трём молодым девушкам из деревни, им было всего по восемнадцать, они школу только что закончили. Вам за столик сразу же подали шампанское, конфеты и новые фужеры, лучше, красивее тех, что стояли раньше. Ты взял одну из девушек за руку, наклонился к ней и стал говорить ей что-то на ухо, я поняла... это называется комплименты. Потом танцевал с ней несколько раз и всё продолжал говорить. Глаза девушки блестели, она была словно в другом, сказочном мире. Ты вывел её на палубу, как и мне, показывал девушке теплоход, завёл её в свою каюту, угостил тем же, чем
– Ты что же, ревновала, Анастасия?
– Не знаю, чувство было какое-то незнакомое для меня...
Я вспомнил тот вечер и этих молодых деревенских девушек, так стремившихся тогда выглядеть постарше и современнее. Утром с капитаном теплохода Александром Ивановичем Сеньченко мы ещё раз посмеялись их ночной выходке. Тогда в каюте я понимал, девушка была в таком состоянии, что готова на всё... но у меня и в мыслях не было овладеть ею. Об этом я сказал Анастасии, на что она ответила:
– Ты всё же овладел её сердцем. Вы вышли на палубу, шёл мелкий дождик, и ты набросил на плечи девушки свой пиджак, потом снова увёл девушку в бар.
– Так ты что же, Анастасия, всё время в кустах под дождём стояла?
– Это ничего. Дождик хороший был, ласковый. Только смотреть мешал. И мне не хотелось, чтобы юбку мочил он и платок. Они мамины. От мамы мне достались. Но мне очень повезло. Я пакетик целлофановый на берегу нашла. Я их сняла, в пакетик положила и спрятала под кофточку.
– Анастасия, если ты домой не ушла, и дождь начался, вернулась бы на теплоход.
– Не могла. Ты же проводил меня, и другие заботы у тебя были. Да и заканчивалось всё. Когда пришло время окончания вечера и теплоход нужно было уводить, вы, по просьбе девушек, и, главное, по просьбе той девушки, которая была с тобой, задержали теплоход. Всё было тогда в вашей власти, включая их сердца, и вы упивались этой властью. Девушкам была благодарна местная молодёжь, и они тоже ощущали себя одарёнными властью через вас, они совершенно забыли о тех молодых людях, которые были в том же баре и с которыми они дружили ещё в школе. Вы с капитаном проводили их до трапа. Ты пошёл к себе в каюту. Капитан поднялся на мостик, и теплоход, дав гудок, медленно, очень медленно стал отчаливать от берега. Девушка, с которой ты танцевал, стояла на берегу среди подруг и местной молодёжи, провожающей теплоход. Её сердечко билось так сильно, словно стремилось вырваться из груди и улететь, мысли и чувства смешались. За её спиной чернели очертания деревенских домов с потушенными огнями, перед ней от берега навсегда уходил белый теплоход, горящий множеством огней, щедро разливающий по воде и ночному берегу музыку, на нём ты, сказавший ей так много прекрасных, не слышанных ею ранее слов - завораживающих и манящих. И всё это медленно и навсегда удалялось от неё. Тогда и решилась она на виду у всех... Девушка сжала свои пальчики в кулачки и отчаянно закричала: Я люблю тебя, Владимир. Потом ещё и ещё раз. Ты слышал эти крики?
– Да, - ответил я.
– Их невозможно было не слышать, и люди из твоей команды их слышали. Некоторые из них вышли на палубу и смеялись над девушкой, мне не хотелось, чтобы смеялись над девушкой. Потом они, словно осознав что-то, перестали смеяться. Но ты не вышел на палубу, и теплоход продолжал медленно удаляться. Она думала - ты не слышишь её, и продолжала упорно кричать: Я люблю тебя, Владимир. Потом ей стали помогать её подружки, и они кричали вместе. Мне было интересно узнать, что за чувство такое - любовь, из-за которого теряет человек контроль над собой, или может быть, помочь захотелось той девушке, и я крикнула вместе с ними: Я люблю тебя, Владимир. Я словно забыла в тот момент, что не могу произносить слова так просто, за ними обязательно должны быть чувства, осознанность и достоверность природной информации. Теперь я знаю, насколько сильное это чувство, оно и разуму не очень-то подвластно. Та деревенская девушка стала чахнуть и пить спиртное, я ей с трудом помогла. Теперь она вышла замуж и погружена в повседневные заботы. А мне к своей и её любовь пришлось добавить.
История с девушкой немного взволновала меня, рассказ Анастасии хорошо и детально воскресил в памяти тот вечер, и всё действительно происходило так, как она говорила. Это было реально. Своеобразное объяснение Анастасии в любви не произвело на меня тогда никакого впечатления. Когда я увидел её образ жизни, познакомился с её мировоззрением, она стала казаться мне какой-то нереальной, несмотря на то, что сидела она рядом со мной и можно было запросто дотронуться до неё. Сознание, привыкшее пользоваться иными критериями оценки, не воспринимало её как существующую реальность. И если в начале нашей встречи меня влекло к ней, то теперь она уже не вызывала прежних эмоций. Я спросил: