Анастасия. Дело для нежной барышни
Шрифт:
– Виль, ты или я? – сделав вид, что совершенно не замечаю направленных на меня взглядов, поинтересовалась я.
Тот качнул головой, на мгновение блаженно закрыв глаза.
Несмотря на неплохое жалованье, монет у Вильена постоянно не хватало. Большую часть он отдавал в императорский банк, копил на свой дом. Комнатка, которую снимал, была небольшой, соседи – шумными. Столовался вместе с остальными постояльцами, что на пользу ему не шло – с нашими-то нагрузками, так что мы с Сэмом старались подкармливать друга, изобретательно находя для этого веские причины. А то бы…
Парень
Поступи Виль в магический корпус, куда его зазывали, уже бы жил самостоятельно, но он предпочел Следственный Департамент. Родителей Вильена убили во время ограбления, когда ему было двенадцать. Из близкой родни – никого. Так он, сын мелкого торговца, попал в сиротский дом, на пансион оставшегося ему в наследство не хватило.
А спустя три года у Вильена открылись магические способности, что вновь изменило его судьбу. Из маленького городка на севере Аркара Виль попал в столицу империи.
– Сама так сама, – с улыбкой глядя на своего эксперта, заметила я. Видеть его таким… добродушно-расслабленным было весьма приятно. – Приют, пансион, сиротский дом, кадетский корпус… – начала я, переведя взгляд на Маркони, – отличаются друг от друга лишь внешним антуражем, законы, по которым они живут – едины. Есть лидеры явные, вокруг которых обязательно появляется ближний круг тех, кто готов не только смотреть в рот, но и сделать все, что их кумир прикажет. Есть те, кто оказался на другой стороне, стал врагом. Их – травят. Жестко, безжалостно.
Легкость, которая еще минуту назад витала над нашим столом, растаяла, как пар над остывающим киселем.
Жаль, конечно, но мы не забывали, ради чего, в первую очередь, пришли сюда.
– Это если примитивно и плоско, – продолжила я, – посмотрев на взаимоотношения воспитанников снаружи. А вот если то же самое, но изнутри, испытывая на себе, то все выглядит значительно многообразнее. И лидеров обычно не один, а несколько. С кем-то идет явная борьба за иллюзорную власть, кто-то предпочитает оставаться в тени, оттуда дергая за ниточки.
– Она не являлась явным лидером, – предпочтя обойтись без имени, заметил Энгин.
Маркони ответил вопросительным взглядом, но я качнула головой – не важно.
– Зато она относилась к так называемым неприкасаемым, – дополнила я слова весьма осведомленного для своей роли телохранителя. – Не примыкала ни к одной из групп, но и никогда не подвергалась нападкам.
Узнать об Аннет Штудер мне удалось немногое – сказался недостаток времени, но то, что добыла, подтверждало мои слова. Девушка в пансионе выглядела как призрак. Вроде есть, а вроде… До истории с тайником ничем особо не выделялась.
Ну а те кражи… по мелочи, на основании которых старший Паррей сделал вывод о том, что барышня – прирожденная воровка, мною объяснялись совершенно иначе.
– И что из этого следует? – вопрос задал Маркони.
– Пока – ничего, – улыбнулась я ему. – При этом – девушка не лишена амбиций и стремления крутить этим миром. Способности добиться желаемого тоже присутствуют, что лишь подстегивает ее, подталкивая к цели.
– Тайный
– Нет! – не согласилась я с ним. Виль меня поддержал. – Стремления тайного лидера требуют от него оставаться невидимкой, играть за спинами других. А наша героиня для этого слишком ярка, эпатажна и… – Я посмотрела на Энгина. С грустью: – Труслива.
Тот понял, о чем я хотела сказать, но внимания на этом заострять не стал.
– То есть ее кто-то заставил?
– Да, – кивнула я. – Играя на чувствах, угрожая или просто в качестве платы за покровительство. Это даже могла быть своеобразная игра, доказательство, что она достойна находиться в круге избранных.
– И эта кто-то… – вернул меня к главному Маркони.
– Не столь знатна и богата, не столь красива, но достаточно умна и хитра, чтобы оставаться в стороне. Скорее всего – со вторым бытовым уровнем магии, практична и не избалована. Возможно, старшая дочь в семье, где есть дети немного младше.
– Я бы сказал, что ее отец из ремесленного квартала. Не удивлюсь, если ювелир.
Я кивнула Вилю – думали мы с ним об одном и том же.
– У ювелиров побывал кто-то из своих. Чтобы действовать, не оставив никаких следов, нужно быть в курсе множества мелочей, на которые другие не обращают внимания. Знать их быт изнутри, жить этим. – Я замолчала, вытаскивая из памяти ощущения, которые испытала во время осмотра. Чувство, что это был совершенно чужой, незнакомый мне мир, было очень ярким. – Когда проходит мимо патруль, от чего это зависит. В какое время закрываются лавки, в какой последовательности убирается товар с витрин, что именно прячется в сейфы, как выставлены охранки. А ведь есть еще скрипучие ступеньки, выступы в коридоре, о которых нужно помнить, светильники, которые загораются, если подойти к ним слишком близко… – Я усмехнулась собственным мыслям. – Вплоть до того, что украденные гарнитуры – изделия добротные, но вполне подойдут и жене или дочери зажиточного торговца и представительнице статусного сословия.
– И еще, – добавил Вильен, – у ювелиров действовали как минимум двое, одному там не справиться.
– Интересно, – обдумав сказанное нами, качнул головой Маркони.
– Это только версия, – подчеркнула я, – мы можем и ошибаться.
– До этого времени у нас и этого не было, – приняв дополнение к сведению, тем не менее подчеркнул он. – Но мотив?!
– Я с ходу могу назвать как минимум два, – пожала я плечами. – Разберемся.
– Не сомневаюсь, – согласился со мной Маркони. Потом улыбнулся: – Не ожидал я результат так скоро.
– Это еще не результат, – возразила я, подмигнув Сэму, который демонстрировал горделивую осанку. – Да и нашей заслуги особо нет – случайность.
– О случайностях я тебе говорить не буду, – обведя стол задумчивым взглядом, откликнулся он. Откинулся на спинку стула. Весь такой большой… надежный. – Что собираешься делать?
– Николаса отправлю в пансионат, – посмотрела я на Сванетти, прищурилась… предупреждая, что это только начало. – Он у нас самый представительный, да и девушкам нравится.