Анатолий Папанов: так хочется пожить… Воспоминания об отце
Шрифт:
Огромная очередь стояла от Пушкинской площади до театра, чтобы проститься с любимым артистом. Люди подходили, клали на гроб цветы, говорили нам слова утешенья. Говорят, что приехать проститься с отцом хотело гораздо больше актеров, но руководство театра не пожелало отменять спектакли, поэтому многие не смогли. Далее – Новодевичье кладбище. Небольшой траурный митинг. Прощание. Ресторан ВТО на улице Горького. Поминки.
Уже потом, после похорон, выяснилось, что на съемках папе заплатили большую сумму денег, которую он привез домой. Но ее в квартире не оказалось. Видимо, как всегда, он положил их маме на туалетный столик под хрустальную вазочку. И, наверное, кто-то из санитаров или врачей скорой воспользовался состоянием
После смерти папы мама была потеряна. Конечно, все мы очень переживали эту трагедию – и я, и мой муж, на долю которого выпало такое испытание. Девочки были еще маленькие и мало что понимали, однако старшая Маша очень плакала, когда узнала, что Толя умер. Но нам с мужем было легче, потому что у нас были маленькие дети, и никакой депрессии нельзя было поддаваться. А вот мама осталась одна в трехкомнатной квартире, и ее состояние было ужасным. До сентября оставалось несколько недель, и я забрала ее на дачу. Там она постепенно стала выходить из состояния депрессии, но когда вернулась в Москву, все возобновилось. Сначала она захотела жить у нас – ей казалось, что вместе будет легче. Но через несколько дней совместного проживания она сказала мне: «Ты знаешь, я много думала и поняла, что мне нужно научиться жить самостоятельно. У вас своя семья, и я вам буду мешать. Я не могу бросить квартиру, где мы с Толей прожили столько лет. А чтобы помогать вам, я буду приезжать. Ведь мы живем недалеко друг от друга». Я представляю, как было ей тяжело в первое время возвращаться в пустую квартиру, где каждая вещь напоминала о муже. Но мама сильный человек, и она с этим справилась.
Начался сезон в Театре сатиры. Она стала работать. Плучек предложил маме продолжить играть спектакль «Гнездо глухаря», где они играли с папой, с другим актером. Она сказала: «Вводите кого хотите, но я играть его с другим не буду». Конечно, спектакль сняли с репертуара. А вот спектакль «Родненькие мои» по пьесе Смирнова, где они тоже играли вместе, остался. На папину роль ввели другого актера, Виктора Байкова. Маме было очень тяжело на репетициях. Иногда слезы застилали ей глаза, и она не могла играть дальше. Плучек кричал во время репетиции: «Где Каратаева? Почему ее сейчас нет на сцене?» А мама стояла за кулисами и плакала. И не было сил репетировать дальше.
Андрей Смирнов – сын замечательного писателя Смирнова, автора романа «Брестская крепость». Сам он – кинорежиссер, снявший фильм «Белорусский вокзал».
Мама стала постепенно приходить в себя. Конечно, скоро встал вопрос о памятнике на Новодевичьем кладбище. Сначала мы обратились к прекрасному ленинградскому скульптору Аникушину. Он сделал эскиз памятника, который нам очень понравился. Но дальше эскиза дело не пошло. Аникушин был очень знаменит, конечно, очень занят. Шли месяцы, а работа не двигалась. Тогда пришлось поменять мастера. Над памятником стали работать скульптор Народицкий и архитектор Воскресенский. Для работы он взял у нас множество фотографий папы, сделал несколько эскизов, из которых мы выбрали наиболее понравившийся. Периодически приглашал нас к себе в мастерскую и показывал нам то, что он сделал. Работа шла довольно быстро, и 27 октября 1992 года памятник Папанову на Новодевичьем кладбище был открыт. Все деньги, которые были накоплены родителями за совместную жизнь, ушли на оплату этого памятника. Как я уже писала, ни театр, ни СТД не помогли нам даже копейкой. Небольшую денежную помощь оказал «Финист-банк», так как один из его учредителей, господин Копьев, жил с родителями в одном доме. Как-то, встретив маму в лифте, он предложил ей помощь.
Мама продолжала работать в театре. Конечно, глубоко в душе у нее была обида на Плучека за то, что он не отпустил артистов из Риги на похороны отца, да и сам не приехал. Ей казалось, что режиссер довольно легко отнесся к уходу из жизни таких
Дорогая Надежда Юрьевна!
На сборе труппы я понял, как Вас глубоко обидело, что в день годовщины Вы не получили от меня письма.
Милая Наденька! По сегодняшний день, заверяю тебя, не проходит невероятная боль при одной мысли о Толе. Поверь мне, что зачастую настоящее чувство соболезнования и соучастия выражается ни слезами, и ни телеграммами. Лежа в больнице, я был в этот день вместе с коллективом и с тобой. Поверь в мое искреннее расположение к тебе, как к актрисе и человеку.
Мама научилась жить самостоятельно, хотя и было невероятно трудно не чувствовать поддержки любимого мужа, ведь они прожили вместе 43 года. Она всегда неплохо вязала на спицах, а тут увлеклась вязанием на машине. Купила вязальную машину Veritas, устроилась на специальные курсы и стала обвязывать внучек. Тогда в магазинах ничего не было, и эти красивые детские вещи, связанные бабушкой, приходились нам как нельзя кстати.
У нас в театре тем временем грянули новые перемены. В назначенный день перед лицом художественного совета должны были предстать все актеры. По алфавиту вызывали каждого в кабинет, где члены худсовета в присутствии этого человека обсуждали его работы и его творческий потенциал. После этой жуткой экзекуции за порогом остались многие актеры. В основном, конечно, пенсионного возраста, но были и молодые. И с этого момента начался раскол на две группы. Те артисты, которые были не согласны с этой «чисткой», организовали свой коллектив. Театр им. Ермоловой разделился. Одна часть стала называться Международным театральным центром им. Ермоловой, которым по-прежнему руководил Валерий Фокин. Другая – Театром им. Ермоловой, который возглавил Владимир Андреев, покинувший к тому времени Малый театр.
Я осталась в труппе Фокина. Там было интересно. Из Театра сатиры пришел актер Алексей Левинский, который имел уже в своем бывшем коллективе несколько постановок и руководил театральной студией. Его отец, Александр Петрович Левинский, учился вместе с моими родителями в ГИТИСе и даже одно время был директором Театра сатиры. В этом театре Алексей сыграл главную роль в спектакле «Затюканный апостол», чем прославился на всю Москву. Я была еще школьницей, когда смотрела эту работу, и Алексей сразу стал для меня кумиром. Я подошла к нему после спектакля, и он подписал мне свою фотографию. Думала ли я тогда, что мы встретимся с ним в театре, и я буду занята в его работах!
Первой постановкой Левинского в театральном центре им. Ермоловой была комедия Островского «За чем пойдешь, то и найдешь», где я получила роль Матрены. Далее последовала Гавриловна из «Воспитанницы» тоже Островского, Невеста из «Мещанской свадьбы» Брехта. Мне было интересно работать с Алексеем Левинским и поэтому, когда он пригласил меня к себе в студию, я с радостью согласилась. Коллектив был экспериментальный, и наряду с профессионалами там работали любители. Одной из моих работ в студии была роль Кормилицы в пьесе нашумевшего Владимира Сорокина «Дисморфомания». И все мои работы в студии были так не похожи на то, что я делала в театре! Здесь все работали бесплатно, но увлеченно.