Анатом

Юдина Вера

Димитриев был правой рукой Иштвана, его незаменимым помощником и верным товарищем. На самом деле место директора Департамента пророчили именно Димитриеву, до того момента, как Иштван в чине подполковника не изъявил вдруг желание уйти из армии и перевестись в жандармерию. Тогда как раз организовывали новый отдел, и на это место искали человека с чистыми взглядами на ситуацию, в добавок ко всему, основным аргументом послужило юридическое образование Облича. Иштвану предложили это место, и он невольно перешел дорогу Димитриеву, который слишком долго грезил этим местом и долго к нему стремился.

Но на его несчастье у него не было таких могущественных покровителей как у Облича.

Первое время они не могли поладить. Димитриев всем своим видом давал понять, как ему неприятно новое назначение, и всячески старался оскорбить нового директора перед лицом всего отделения. Иштван терпел, одновременно пытаясь найти подход с обидчивому коллеге. Со временем именно терпение начальника и его снисходительность, стали тем самым поводом, который и положил начало этой крепкой мужской дружбе.

Когда в очередной раз, Димитриев вопреки всем правилам, в обход своему шефу самолично осуществил недельный доклад перед премьер министром, чем вызвал негодование Мухина и его праведный гнев, вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и убрать непокорного служащего с должности, Иштван сам лично отправился отчитываться у Мухина, объясняя что из-за загруженности отдела мелкими делами, не имел возможности провести доклад сам, вот и просил об этом одного из самых своих надежных людей.

Дело замяли. Димитриева простили и по рекомендациям Облича назначили начальником отдела. И после этого, они стали самыми преданными и верными друзьями, несмотря на прежние разногласия. Конечно случались иногда моменты, когда Димитриев позволял себе перейти границы, но с той ситуации, Иштвану достаточно было нахмурить бровь, и его помощник все понимал и ситуация притулялась. Существовали они друг с другом вполне мирно. И работа в отделе шла как по наитию. Димитриев был ищейкой, Иштван был мыслителем. Вместе они создали прекрасный тандем.

Заметив друга, Димитриев быстро спрятал листок за пазуху, а карандаш в карман. Он явно волновался, это было ясно по едва заметной дрожи его ресниц. Он собирался сообщить что-то очень важное.

— Ну что у тебя? — спросил Иштван.

Ларионов все еще лежал на столе. В своем медицинском белом халате, до неприличного выглаженном и накрахмаленном, вот так во всем этот светлый человек при жизни был дотошен и щепетилен. Руки его были вытянуты по швам. Поза казалось не поменялась, только голова теперь его лежала не прямо, а набок.

— Смотри. — сказал Димитриев переворачивая голову доктора, так чтобы удобнее было показывать.

Даже издалека Иштван заметил небольшую рану на шее.

— Третий шейный позвоночник. Один удар острым предметом и все, парализован. А потом сразу смерть. — сообщил Димитриев.

— Как так? — удивился Иштван.

Даже он, человек военный и бравый, с опытом и знаниями знал, что не возможно просто взять и засадить нож так точно и ловко, нужна во первых — недюжая сила, во вторых точные познания, как и куда надо бить. Уже второй раз он сталкивается с совершенством преступника, так точно наносящего свои смертельные удары.

— А вот так.

Димитриев занес руку и наглядно изобразил, как

это примерно должно было быть.

— Я не об этом спрашиваю тебя? Я сам вижу как можно нанести такой удар, ты скажи мне зачем его убили?

— Если б знать. — пожал плечами Димитриев.

— Что-нибудь пропало?

Димитриев посмотрел на Иштвана и улыбнулся.

— А вот тут самое интересное. Не поверишь, мы обыскали все, но так и не нашли тела.

— Какого тела? — удивился Иштван.

— Княжны Мухиной. Он как раз над этим работал.

— Как узнал?

— Так вот тетрадка у него была, видимо он ее успел под халатом спрятать, там записи об осмотре. Ты на время посмотри. Примерно за пол часа до того, как он записку тебе написал. — Димитриев открыл тетрадку в том месте, где была сделана последняя запись. — Мухина Татьяна Львовна, 18 лет, осмотр производится с позволения отца убиенной, князя Мухина Льва Александровича … Вот тут далее подпись князя. И все. А дальше пусто. Видимо помешали ему.

Этим известием дело встало в тупик. Иштван понял только одно, дело они имеют с очень опасным, по всей видимости медицински обученным человеком. Зачем-то неизвестному убийце понадобилась княжна, а доктор просто пал случайной жертвой, как преграда к достижению цели. Все оказывалось не так просто.

Надо было возвращаться на Гороховую, побеседовать еще раз с задержанным юнкером. Главного подозреваемого, как искренне верил Иштван до того момента как не увидел сам, жандармы нашли в одном подвальном кабаке, славившемся своими революционными настроениями. Юноша был изрядно подвыпит и еле ворочал языком, когда за ним пришли люди в форме. Он даже попытался оказать сопротивление офицерам в мундирах.

Первым разочарованием стали показания свидетелей, которые в голос утверждали, что весь вечер накануне молодой человек находился в таверне, в их компании и не отлучался ни на минуту.

Вторым разочарованием для Иштвана стал вид молодого подозреваемого. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, он не убивал. Но не потому что не хотел, а лишь по тому что физически был слаб и в душе слишком труслив. Хотя сведениями мог располагать.

На утренней беседе с Димитриевым, пока это была еще неофициальная беседа, молодой человек вел себя нахально и развязно. К тому времени уже вычислили, что юношу недавно отчислили из академии, и форму он носил напрасно. По словам преподавателей, Аверьянов был малоспособным и ленивым, никакими особенными познаниями в какой-либо области наук не располагал, и интереса к учебе не проявлял. Он был одним из тех учеников, что долгие часы проводили в карцере и крайне редко попадали домой.

Иштван сделал вывод, что юнкерскую форму юноша носил только ради возможности щеголять перед дамами, и судя по отзывам жильцов доходного дома, где он квартировался, пользовался явным успехом у женщин. В остальном он был чист, и удерживали его до вечера только лишь за то, что он пытался ударить жандармского офицера бутылкой по голове. Ну и для того, чтобы провести беседу уже после того, как выветрятся пары спирта.

Возвращаясь в участок, Иштван уже набросал в голове вопросы, которые он задаст вольному юнкеру.