Анатомия страха
Шрифт:
Сунул блокнот для рисования в сумку и вышел.
– Que pasa, Nato? [38] – Это были ее первые слова, как только я вошел в дверь.
– Ничего, бабушка.
Она взяла мое лицо обеими руками.
– Ты плохо выглядишь.
– Устал. Ездил в Бостон, не выспался.
Она смотрела прищурившись. Я попытался придумать что-нибудь интересное.
– Познакомился там со стариком, известным кинорежиссером.
– Собираешься сниматься в кино?
38
Что
– Обязательно. – Я заставил себя улыбнуться. – Скоро буду звездой.
– Estas burlando de mi? [39] – Она наставила на меня палец.
– Ничего, бабушка. Клянусь. – Рядом с входной дверью я увидел кувшин с раковинами, четки и камни. Это был Элегга, защищающий дом. – Тебе понадобилась защита?
Она махнула рукой.
– Твоя мать рассказывала, что иудеи тоже ставят что-то такое у двери.
– Ты имеешь в виду мезузу? [40]
39
Ты шутишь со мной? (исп.)
40
В иудаизме – прикрепляемый к внешнему косяку двери в еврейском доме свиток пергамента, содержащий часть текста молитвы Шма (еврейский литургический текст, состоящий из 4 цитат из Пятикнижия, декларирует единственность Бога, любовь к Нему и верность Его заповедям).
– Наверное.
В гостиной на боведа было полно раковин и бокалов с водой.
– Что происходит?
– Хочешь пива? – спросила бабушка, уклоняясь от ответа.
Я знал, давить бесполезно. Если она сочтет нужным, то расскажет, что ее тревожит. А потом я поведаю ей, что тревожит меня.
– Пошли в кухню, я тебя покормлю.
К отбивной котлете она наложила мне в тарелку отварного риса, фасоли и гренок. Все было очень вкусно, тем более что я не ел со вчерашнего дня. Бабушка смотрела на меня и качала головой. Ее что-то определенно беспокоило.
– Что-то произошло? – спросил я.
– Давай ешь. – Она слабо улыбнулась.
К процессу еды моя бабушка относилась очень серьезно и важных разговоров за столом никогда не заводила. Она лишь упомянула, что недавно говорила с моей мамой, и я почувствовал себя виноватым, потому что не звонил ей с тех пор, как начал работать в группе Терри. Обычно мы созванивались раз в неделю.
– Позвони маме. – Бабушка укоризненно покачала головой.
Я пообещал. Когда я закончил есть, она встала и сделала знак следовать за собой. Значит, разговор предстоял серьезный, если посуда осталась невымытой. Бабушка очень редко оставляла грязные тарелки на столе – боялась, что разведутся тараканы и мыши.
Мы двинулась по коридору. Миновали гостиную, где работал телевизор, шел «мыльный» сериал на испанском, но бабушка им не заинтересовалась и продолжила путь к последней комнате, которая одно время служила главной спальней.
– Мы будем беседовать здесь, в «комнате святых», – объявила она.
Мы вошли. Я не был тут с тех пор, как комната перестала служить бабушке спальней, и был потрясен.
Повсюду стояли импровизированные алтари. Один – с камнем
У бабушки всегда было несколько скромных алтарей со свечами и картинками святых, но такого я не ожидал.
– Я вижу, ты серьезно потратилась.
Она заметила, что насмешничать грех и почти все это принесли люди, которые приходили к ней за советами.
В центре комнаты располагались три деревянные церковные скамьи, со щербинками и потертостями. Они, видимо, простояли несколько месяцев на улице после сноса какой-нибудь церкви. Я не стал спрашивать, где бабушка приобрела их. Усадив меня на скамью, она коснулась рукава моей белой рубашки.
– Ты ее надел. Это хорошо, добрый знак.
– Она оказалась у меня единственной чистой рубашкой.
– Это тоже знак.
Бабушка сообщила, что недавно видела во сне комнату, где присутствовал злой дух. По описанию комната очень походила на мою гостиную, которую она никогда не видела.
Затем бабушка сказала, что у нее был еще сон и его необходимо нарисовать.
45
– Как видите, вопрос деликатный, поэтому я и решила вас потревожить, шеф Дентон, – закончила Коллинз.
– Спасибо, Моника, что ввели в курс дела. И зовите меня, пожалуйста, Перри. – Дентон попытался представить агента ФБР без одежды, но не смог.
– Слишком много совпадений, но ничего конкретного, – продолжила она. – Для ареста недостаточно. Но мы взяли его под наблюдение.
– Я понял. – Дентон сдерживал себя, чтобы не улыбнуться. Самая лучшая новость задень!
Агент Коллинз попыталась сконцентрироваться, но пронзительные голубые глаза шефа полиции смущали ее. Она не предполагала, что ею может заинтересоваться такой мужчина, но на совещаниях он часто клал ладонь на ее руку, пару раз заговорщицки подмигивал, а вот сейчас наклонился слишком близко и прошептал:
– Лично я был против этого с самого начала. Руссо настояла. Наверное, Родригес убедил ее, что поможет. – Дентон пожал плечами. – Но поймите меня правильно. Руссо – хороший детектив. Конечно, в прошлом у нее было несколько проколов, но кто от них застрахован?
– Родригес оставил свои отпечатки повсюду в квартире Кордеро, – произнесла Коллинз. – Хотя неизвестно, когда именно. Мы исходим из предположения, что это случилось, когда он обнаружил труп.
– Что ж, вполне резонно, Моника. – Дентон улыбнулся.
Коллинз откинулась на спинку стула.
– Мне не нравится, что он шлялся по квартире. Зачем копу намеренно загрязнять место преступления?
– Да, странно.
– Он утверждает, будто захотел увидеть рисунок поближе, но…
– Если нужно, я приставлю следить за ним одного из наших.
Коллинз удивленно округлила глаза, и Дентон забеспокоился, не слишком ли далеко зашел, поддерживая ее подозрения против одного из своих сотрудников. Он наклонился еще ближе.