Анатомия страха
Шрифт:
Все так же молча они поднялись в квартиру. Светлана сняла парик, села на диван.
— Послушай, — не выдержал Дима. — Давай я сварю кофе, и ты мне все-все расскажешь. Пожалуйста.
— Хорошо, — согласилась она. — Но только по-дьявольски. Кофе по-дьявольски…
Светлана уснула. Дима сидел в гостиной на диван и курил одну сигарету за другой. Рассказ Светланы потряс его не меньше, чем ее чудесное воскрешение. Ему было непонятно очень многое. И не только детали и подробности. Главное — что будет дальше. Но думать об этом сейчас он не хотел.
Вымотанный до предела, Дима пристроил голову на подушку и провалился в черное, без сновидение забытье. Казалось, он только не секундочку прикрыл глаза, но когда проснулся, за окном уже светило неяркое осеннее солнце, напоминающее мелкую белую хризантему.
С кухни долетали яркие утренние запахи: кофе, яичницы с ветчиной, гренок с сыром. Отгоняя мгновенное недоумение, взорвалась печальная радость: Светка! Значит, не сон? Дима испугался, что сейчас в комнату войдет Ксения в его халате, а то и еще похлеще — Анна! Но никто не заходил.
Он вышел на кухню. Светлана, полностью одетая и причесанная, сидела за столом и, глядя в окно, пила кофе. Услышав шаги, она подняла голову. Глаза ее, совершенно пустые и ничего не выражающие, казались давно не мытыми окнами.
— Будешь завтракать? — спросила она.
— Буду. Кстати, доброе утро.
— Доброе.
— Как спала?
— Нормально.
— А?..
— Все хорошо!
— Света! То есть, прости, Наташа…
— Да зови ты как хочешь. Какая теперь разница!
Она отвечала каким-то неживым, словно механическим голосом, не глядя на него.
— Светочка, милая! — Дима опустился перед ней на корточки и обнял ее колени. Светлана чуть заметно вздрогнула. — Ну что ты? Ты ведь хотела этого.
— Да… И в тот момент, когда я увидела, как он дергается на пруте… Это был миг такого счастья. Как будто его Локи переселился в меня.
— Локи? — переспросил Дима.
— Да. Разве ты не помнишь, как он Олегу нравился? И он считал, что Локи вселился в него.
— Значит, ты все-таки свела его с ума!
— Наверно, он всегда был не вполне нормальным. С детства. Так вот, это было такое удовлетворение… Наверно, так чувствует себя спортсмен, который выигрывает самое главное свое соревнование, возможно, последнее. Но… Это был только миг. А потом — пустота. И с этим я ничего не могу поделать. Когда умерла Наташа, у меня не осталось ничего, кроме мести. А теперь — совсем ничего!
— Совсем ничего?
Светлана посмотрела на него долгим взглядом и ничего не ответила.
— Ладно. Только скажи мне, почему тебя все-таки отпустили? Ведь ты же в розыске, тебя подозревают в убийствах Сергея и Генки.
— Уже нет.
— Как это?
— Я записала на пленку рассказ Олега обо всех его… мерзостях, начиная с того моего дня рождения и кончая убийством Ирины. А еще он написал признание в убийстве Сергея и Генки.
— Как это тебе удалось? — поразился Дима.
— У меня свои методы.
— Гипноз?
— И гипноз тоже.
— Так что же, ты приказала ему выброситься из окна?
— Нет. Не поверишь, но он сделал все сам. Ну, почти сам. У него была
— Да-а! — протянул Дима. — Но вообще-то аудиозапись не доказательство. И признание в убийстве Серого и Генки — это уже через край.
— У меня еще и дискетка есть, — усмехнулась Светлана. — На ней подробное описание моего убийства. Вернее, как они меня… того, а потом в болото загнали. Я ее у Серенького стащила из сейфа. Он мне столько в ресторане наболтал, что оставалось только попасть к нему домой и протянуть ручку. Та, которая у него за книжками валялась, с бабочными делами, мне и даром была не нужна. Наверно, нашли, да? Самое интересное, что он ничегошеньки потом не помнил. Очень внушаемый тип.
— Да, вторую нашли. А другую Серый зачем хранил?
— Не знаю. Может, Свирина шантажировать хотел. Ну их, гадюк, в задницу. Конечно, нехорошо так о покойниках, ну и пусть нехорошо. А что доказательство — не доказательство… Все равно дело закроют. В связи со смертью лица, подлежащего ответственности. И копать глубоко никто не будет.
— А как ты объяснила свое появление на радио, слежку за Олегом, работу в клинике? — Дима решил, что должен знать все подробности.
— Опять таки шантажом.
— ?..
— Я сказала, что Свирин узнал о моем сотрудничестве с определенными органами, о том, что я снабжала эти самые органы информацией о моих непростых пациентах.
— А ты снабжала? — поморщился Дима.
— Совсем дурак? — возмутилась Светлана. — И вообще, у тебя превратное представление об этих самых… органах. Не все ж там садисты, карьеристы и палачи. Кое-что полезное и они делают. Так вот, раскрываться, якобы, мне не хотелось, пришлось делать то, что Свирин заставлял: устроиться в «Эль», наблюдать за Сергеем и Генкой, страховать его, а потом еще и лечить в клинике. Мне, конечно, погрозили пальчиком и сказали, что это тянет на соучастие, но соучастие все с теми же органами перевесило.
— Ловко! — усмехнулся Дима, закуривая неизвестно какую по счету сигарету. — Я не понял только две детали. Нет, три.
— Какие?
— Во-первых, зачем ты пошла работать на радио?
— Видишь ли, мне надо было подобраться к Сергею поближе. Дело в том, что на первый взгляд он был просто до безобразия добропорядочен. Не изменял жене, не пил, не баловался наркотиками, не играл в карты. Даже в церковь ходил. Я думала поискать компромат в бизнесе. Понимаешь, не могла же я просто так свалиться ему на голову: вот она я, Светочка, ку-ку! А так я строила ему глазки и пригласила себя в ресторан. А там уж он мне столько всего поведал под гипнозным соусом. Кстати, и о Генкиной любовнице тоже. Дома напоила его клофелином и залезла в сейф. А потом позвонила и сказала, что хочу поговорить насчет Локи. Он и сообразил, куда дискетка делась. Там пароль был такой — Локи.