Анатомия страха
Шрифт:
Любочка радостно кивнула. Она смотрела на Диму с таким восхищением, что ему стало неловко. Похоже, для нее он — Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и… кто там еще — в одном лице. Девочка явно злоупотребляет детективами. Скверно, в ее возрасте лучше читать любовные романы. А еще лучше — не читать, а участвовать. Может?.. Нет, лучше не надо.
Дима достал визитку и протянул девушке.
— Любочка, если эта самая «секретарь Тищенко» позвонит, вы сразу же включите магнитофон. Постарайтесь говорить с ней подольше.
Она кивнула. Потом смешно нахмурила бровки и надула губы. Видимо, это обозначало мыслительный процесс. Дима ждал.
— Знаете, — наконец сказала она. — Он… Геннадий Федорович после того звонка был какой-то взволнованный. По кабинету ходил взад-вперед — у него паркет скрипит сильно. Вид у него был какой-то… То ли обрадованный, то ли удивленный. Как будто ему любимая женщина очень неожиданно свидание назначила.
Ай да Люба! Ай да… Ну, неважно кто. А он-то — суперсыщик! Шантаж, угрозы, темные делишки…
Наконец прибыла техника. Дима все подключил, объяснил Любочке, как с ней обращаться, и пошел было к выходу, но на пороге его остановил телефонный звонок.
— Инвестиционный фонд «Ладожский», добрый день, — промурлыкала Любочка и вдруг, сделав страшные глаза, замахала Диме рукой. Другой, прижимая трубку плечом, она включила громкую связь и магнитофон.
Надо же, какая удача! Хотя… удача или нет — еще неизвестно.
— Прошу прощения, но Геннадия Федоровича сегодня уже не будет, — сказала Любочка, так, как Дима ее научил. — Если хотите, оставьте сообщение.
— Пусть он позвонит Тищенко. На работу. Сразу, как сможет, — ответил женский голос, низкий и достаточно приятный.
Дима показал на губы: говори, говори, не заканчивай!
— А вы уверены, что Геннадий Федорович знает телефон? У него недавно пропал дипломат с записной книжкой.
— Да нет, должен знать. Но… — женщина заколебалась. — Запишите на всякий случай.
Любочка записала номер на листочке. Дима взглянул на табло определителя: точно.
— Если Геннадий Федорович спросит… Нет, ничего больше не надо. До свидания.
— Ну, что скажете? — спросил Дима.
Любочка страдальчески наморщила лоб.
— Может, я ошибаюсь… Мне кажется, это не тот голос. Вернее, тот… Сейчас тот и в понедельник тоже. И раньше. А в четверг, когда Геннадий Федорович пропал, — нет. Похожий. Я еще тогда подумала. А сейчас это было громко. У меня слух хороший, музыкальную школу с отличием закончила, — девушка чуть порозовела.
— Здорово! Пианино, скрипка?
— Виолончель. Хотела в консерваторию поступать, да не вышло. Дмитрий Иванович, а еще надо будет записывать?
— Нет. Я сейчас вам старый аппарат обратно поставлю. Спасибо, вы мне очень помогли.
Любочка сникла.
Интересно, чего это она так расстроилась, подумал
Он собрал аппаратуру в сумку, узнал, когда будут похороны и вышел на улицу. Из машины позвонил в «Аргус» Лене и попросил пробить номер по базе данных. Через пару минут ответ был готов: налоговая инспекция Центрального района.
Инспекцию эту Дима знал: там работал один из его клиентов. Все дело было в том, что фамилия начальника, у которого могла быть секретарша, была никак не Тищенко. По крайней мере, месяц назад. Придется разбираться на месте.
Он зашел в приемную и улыбнулся сидящей за компьютером миловидной блондинке в бежевом костюме как своей любимой и единственной.
— Слушаю вас, — улыбнулась в ответ девушка.
— Скажите, пожалуйста, чей это номер? — он протянул ей листочек.
— Мой. То есть приемной, — улыбка на ее лице медленно гасла. — А что случилось? Кто вы такой?
— Директор детективного агентства «Аргус» Сиверцев Дмитрий Иванович. Вы, конечно, на мои вопросы отвечать не обязаны, я могу вас только попросить, но… Как вас зовут?
— Женя, — прошептала девушка. — То есть Евгения Васильевна. Тищенко.
Опаньки! Что называется, в десятку. Секретарь Тищенко. Просто, как апельсин. Ничего кроме правды.
— Евгения Васильевна, я еще раз повторяю, вы не обязаны отвечать на мои вопросы. Но все же вам лучше ответить, потому что через день-другой здесь появится милиция, и вы уже будете обязаны давать показания.
Почему предпочтительнее отвечать именно ему, а не милиции, Дима, спроси Евгения об этом, сказать не смог бы. Но главное было не дать ей опомниться. Буря и натиск!
Хорошо, я отвечу. Но что все-таки случилось? — лицо девушки с круглыми от страха глазами и вздернутым носом напоминало мордочку испуганного пекинеса.
— Вы звонили сегодня в инвестиционный фонд «Ладожский»? Геннадию Федоровичу Калинкину, точнее его секретарю?
— Д-да, — с запинкой ответила Евгения.
— По чьему-то поручению или от себя?
— От себя. Но что…
— Калинкин убит, — жестко прервал ее Дима. — Убит в прошлый четверг у себя на даче. После того, как вы позвонили и через секретаря назначили ему встречу. В восемь часов вечера. На том же месте.
— Нет! — выкрикнула Евгения и залилась слезами. — Я ему не звонила. Меня на той неделе вообще в городе не было. Я в Тверь ездила к сестре.
— Что вам мешало позвонить из Твери?
— Я не звонила!!!
Из кабинета выглянул пожилой мужчина в сером твидовом пиджаке, посмотрела, вскинув брови, на Диму, на рыдающую Евгению и снова исчез, не сказав ни слова.