Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования
Шрифт:
В декабре ему позвонил Марк Лейн, адвокат из Нью-Йорка, который благодаря своим конспирологическим измышлениям постепенно становился национальной знаменитостью. Эйнсворт читал его статью в National Guardian с рассуждениями о том, что Освальд может быть и невиновен, и отметил, что там ошибка на ошибке. «Он сказал, что представляет интересы Освальда, поскольку больше этим заниматься некому, – вспоминал Эйнсворт. – Втолковывал мне, какой он великий адвокат и какие совершил замечательные подвиги». В бескорыстие Лейна он не верил ни на йоту, однако, терзаемый любопытством, все же согласился
«Он приехал ко мне домой и принялся объяснять, что же там случилось на самом деле и как Освальда подставили». Эйнсворту запомнилось, как его поразила наглость гостя: тот делал вид, будто ему об убийстве известно больше, чем хозяину дома. По сути, Лейн убеждал его не верить тому, что он наблюдал собственными глазами на Дили-Плаза. Эйнсворт разозлился. «Не очень-то люблю, когда мне внушают, будто я на самом деле не видел того, что видел».
Сидя за столом на кухне у Эйнсворта, Лейн утверждал, что Руби и Освальд «несомненно» были знакомы. У него, мол, завтра состоится беседа с анонимным свидетелем, обладающим «безупречной памятью», который видел их вместе в клубе «Карусель». Трудно было не догадаться, что сей ценный информатор – не кто иной, как алкоголик Джарнагин. «Я говорил с ним по телефону, и похоже, что он не врет», – нахваливал Лейн своего тайного осведомителя.
Доведенный до белого каления, Эйнсворт разложил Лейну все по полочкам: как тот искажает факты и события и как, следовательно, вводит общественность в заблуждение относительно убийства президента.
– Но вы-то откуда знаете? – спросил Лейн.
– Откуда я знаю? – откликнулся Эйнсворт. – Я вам скажу, откуда я знаю. Из свидетельских показаний, вот откуда. Они у меня есть. И я точно знаю, что говорили очевидцы в день убийства, где они находились, как их зовут – все это мне известно.
Речь шла о засекреченных протоколах показаний, полученных полицией Далласа от свидетелей в день убийства. Эйнсворт сумел раздобыть их по своим каналам и держал дома для пущей сохранности. Сгоряча он сунул бумаги под нос Лейну, у которого глаза на лоб полезли от изумления. «Я их только потому вам показываю, – сказал он, – что в вашей статье многое, очень многое истолковано неверно. Если вы и впрямь хотите запечатлеть для истории правдивый портрет Освальда, вам, на мой взгляд, следует ознакомиться с имеющимися на данный момент результатами расследования».
Лейн попросил одолжить ему бумаги на несколько дней. «Вы же поможете мне выяснить правду? – осторожно начал он. – Мне послезавтра, скорее всего, возвращаться в Нью-Йорк, и я вот подумал, вдруг вы мне можете дать на время эти свидетельства».
Эйнсворт согласился, о чем вскоре горько пожалел. Несколько дней спустя Лейн уже вовсю размахивал протоколами на пресс-конференциях, выдавая их за доказательства того, что у него имеются тайные осведомители, якобы способные оправдать Освальда, когда настанет время открыть публике их имена.
«Я был ужасно наивен, – каялся впоследствии Эйнсворт. – Наделал ошибок. Я помог создать чудовище Марка Лейна, с этим не поспоришь»16.
Другие техасские репортеры, тоже освещавшие последствия убийства президента, но менее талантливые, чем Эйнсворт,
Какое-то время Эйнсворт спокойно терпел звонки Хадкинса, просившего помощи: «Думал, рано или поздно Лонни от меня отвяжется. А потом он и правда затих ненадолго».
Однако в конце декабря звонки возобновились, и Эйнсворт решил подшутить над своим хьюстонским приятелем. Хадкинс вцепился в широко распространенные слухи о том, что Освальд был информатором ФБР, – слухи, по данным Эйнсворта, ни на чем не основанные.
– Ты слышал что-нибудь о контактах Освальда с ФБР? – спросил Хадкинс.
В настроении повалять дурака Эйнсворт ответил, что разговоры такие слышал и что это все правда, Освальд действительно состоял на службе у Гувера.
– Да разве у тебя нет номера его платежной ведомости? – небрежно бросил он так, словно речь шла об общеизвестной информации.
Эйнсворт потянул со стола первую попавшуюся телеграмму – он ведь и сам отправлял телеграфом материалы об убийстве в журнал Newsweek и в лондонскую Times – и прочел вслух ряд цифр, стоявших наверху.
– Ага, ага, точно! – обрадовался Хадкинс, видимо, уверенный, будто блефом выудил у старшего коллеги мировую сенсацию. – У меня этот же самый номер.
Эйнсворт позже говорил, что благополучно забыл и о звонке, и о своем розыгрыше, а вспомнил все это только 1 января 1964 года, когда на первой полосе газеты Houston Post появилась статья, в которой выдвигалась гипотеза о сотрудничестве Освальда с ФБР. Автор статьи: Алонсо Хадкинс. Заголовок гласил: «Освальд – осведомитель на государственной службе?»18 Только потом Эйнсворт узнал, к своему глубочайшему удивлению, что его шуточка над конкурентом спровоцировала первый серьезный кризис в комиссии Уоррена – и бесповоротно испортила их отношения с ФБР.
Матерый журналист Дрю Пирсон, друг председателя Верховного суда Уоррена, выполнял, если можно так выразиться, функции Эйнсворта в Вашингтоне – он тоже выдавал публике первые сенсационные новости об убийстве президента.
В понедельник, 2 декабря (всего через три дня после учреждения комиссии Уоррена), его колонка произвела эффект разорвавшейся бомбы, ошеломив миллионы читателей: Пирсон писал, что вечером накануне убийства шесть агентов Секретной службы, входившие в состав личной охраны президента в Техасе, отправились в бар – прямое нарушение устава. Кое-кто из них «гулял» до трех часов ночи, «а один, по имеющимся у нас данным, изрядно напился», сообщал Пирсон. «Совершенно очевидно, что люди, выпивавшие до трех ночи, никак не могут проснуться наутро в состоянии максимальной боеготовности, да и вообще вряд ли способны кого-либо защитить»19.