Андеграунд
Шрифт:
— Кажется я рожаю, — неуверенно проговорила она, чувствуя, как отходят воды.
— Код Семь, — отдал команду Мстислав кому-то в наушник одновременно с этим подхватывая жену на руки. Они вышли с короткого входа, минуя толпу поклонников. Заботливо усадив жену в машину и пристегнув ее, Мстислав быстро сел за руль. Отвлекшись от боли, Витторина следила за движениями мужа. Он водил спокойно, не было резких движений, но в тоже время все четко. Ей нравилось наблюдать за ним в машине. Но боли нарастали.
Связавшись
Акушер был молод и при виде Мстислава заволновался. Он не представлял, что будет принимать роды у этой пары. Это казалось невероятным.
— Вы будете присутствовать или подождёте…
— Присутствовать, — спокойно отозвался Мстислав, взглянув на врача.
Да и счастливое материнство оказалось не таким уж и счастливым. Витторина вздохнула. Материнство вообще оказалось штукой коварной и в чем-то сложной, даже с учетом всех способностей и возможностей.
Марта усмехнулась, глядя на сонную подругу.
— Как тебе счастливое материнство?
— Я думала станет легче, как они подрастут. А вот нифига, — Витторина устало вздохнула. — А они теперь ползают, говорят много и плохо, так ещё вот это вот извечное «почему?». Почемучки ползающие.
— А твой Импульс на них влияет?
— Влияет, но коряво, — Витторина вяло раскрашивала картинку с сыновьями. — Что-то улучшает, а что-то остаётся на уровне.
— Я все не спрашивала, как прошли роды?
— Нормально. Мстислав был рядом, — она тепло улыбнулась. — Блокировал боль, успокаивал.
— Обезболивающее не подействовало? — взволнованно уточнила Марта.
— Увы, — Вита вздохнула. — Я себя раньше не представляла матерью. Если бы не Мстислав… — она замолчала.
— Если бы не ты, — Вторая Смерть усмехнулась. — Ты изменила столько судеб.
— Правильно ли это?!
— Казимир говорит, что не стоит рыться в прошлом, особенно когда ты пыталась быть счастливой.
Витторина улыбнулась, обнимая подругу за плечи.
— Мама можно мы доедим пирожное? — впервые четко спросил Глеб.
— Да, конечно, — согласилась Витторина, в душе сожалея, что не может съесть последний кусочек пирожного от Армана. Глеб поделился с Матвеем. Поиграв вдоволь, они вповалку уснули на диване.
Мстиславу также на протяжении всей беременности пришлось нелегко.
Он чувствовал ее на расстоянии и возвращаясь с работы домой, заехал в кафе.
— О, привет. Сто лет тебя не видел, — удивился кондитер. — Супруга твоя цветёт и пахнет.
— Как твои дела? — Мстислав усмехнулся.
— Отлично. Лучше, чем до войны.
— Рад слышать, — мужчина окинул взглядом богатый выбор. — Что вчера Вита брала?
— Вот этот набор для детей. Но сама предпочитаете этот, — с улыбкой пояснил Арман, понимая, что руководителю Академии Лемур и «Братского Союза» просто некогда отслеживать пирожные, уж слишком много работы навалилось.
— Хорошо, беру этот, вот этот и эти два, — определился Мстислав.
Уложив все в красивый плотный пакет, Арман улыбнулся.
— Витторине привет передавай и хорошее настроение.
— Обязательно. Спасибо, — Шархан улыбнулся.
Загрузившись в машину и купив букет роз, мужчина поспешил домой.
Как и ожидалось, Витторина обнаружилась в комнате, готовящей ужин в расстроенных чувствах.
— Родная моя, я надеюсь, что смогу поднять тебе маленько настроение до того, как ты решишь меня отравить, — мужчина обнял ее со спины, притягивая к себе и целуя в висок.
— Да что-то сентиментальная стала. То в смех, то в слёзы, — Вита вытерла глаза.
— А это тебе, — он протянул ей букет.
— Спасибо, очень красиво.
По комнате разошёлся дивный сладковатый аромат роз.
— А это к чаю, — Мстислав поставил на стол пакет с пирожными.
И будто стену прорвало. Витторина тихо заплакала. Отложив цветы, девушка повернулась к мужу и обвив руками за шею, спрятала лицо на его груди. Мстислав прижал Марену к себе.
— Ну-ну, кто посмел обидеть мою маленькую девочку? Кто напрашивается на большие неприятности?
— Никто, — она нервно вздохнула, подавляя рыдания. — Просто я хотела то пирожное, но уступила детям. Ну я же взрослая, я же мама, а это дети. И хотелось, а тут вдруг ты…и привёз, — слезоразлив грозился затянуться на неопределенное время. — Я плохая мать.
— Как мать ты ехидна, — Мстислав улыбнулся, повторяя слова своего отца. — А в остальном ты прекрасна. Дети счастливы, я тоже. Осталось тебя напоить кофейком с вкусняшкой, как ты выражаешься.