Вусмиор. По ту сторону барьера

Все, что Он видел — это клетка, все, что слышал — лишь угрозы и насмешки, чувствовал — только гнев.

Покрытые мхом стены окружили Его, как несуразное чудовище с кривыми башнями вместо огромных лап и пустыми глазницами там, где сквозь дыры в каменной кладке виднелись две луны на сумеречном небосводе.

И когда пасть этой «твари» открылась, Он крепче вцепился в костяные прутья своей клетки, а глаза Его налились кровью, когда узрел воочию того, кто виновен во всем, что с Ним случилось — в убийстве Его родителей, в годах скитания

Гороподобные варвары в волчьих шкурах, толкавшие Его клетку, тут же рухнули на колени, приветствуя хозяина, вышедшего из открывшегося проема каменной крепости.

— Это он? — громом разразился голос того, по чьему приказу от Его дома остался лишь пепел.

— Да, владыка, — хором ответила армия убийц и разрушителей, огнем прошедшая по тогда еще не названному Вусмиору.

О том, что Подросток в клетке и был тем самым ребенком, выжившим после Великой чистки, владыка этих земель и сам знал. Уничтожив всех ее обитателей, он все равно видел в своих снах то, чего всеми силами пытался избежать. То, чего не должно случиться, если он убьет Его.

— Он опасен, владыка, вам не стоит подходить ближе, — предупредил один из варваров, охраняющих клетку.

— Это всего лишь… — свет двух лун выхватил из мрака образ высокого худощавого мужчины с короной из костей убитых зверей, и кожей, испещренной только ему известными символами. — Д-дитя…

Его голос дрогнул, ведь если бы Тот был простым ребенком, всего бы этого не случилось — ни крови, ни опустошающих костров, ни кошмаров, не дающих спать по ночам. Никто не мог перечить власти владыки. Никто, кроме того, кто был рожден занять его место.

— Только подойди, я разорву тебя на части! — под насмешки варваров прорычал Он и кинулся на костяные прутья, представляя, как их тела, словно те подопытные крысы, вздуются, а затем кожа под натяжением начнет расходится и оттуда брызнет кровь. Но они не поддавались, а Его приобретенная сила почему-то молчала внутри клетки.

— Ты способен уже и на это? — искренне удивился владыка в костяной короне, выудив из-за волчьей шкуры длинный клинок. — Что ж, тем славней будет расправа над тобой!

— Нет, владыка, позвольте мне убить его! — вышел с поклоном вперед воин с огромной булавой наперевес.

Один за другим варвары рвались покончить с Ним, словно то был не ребенок, а немыслимого вида монстр, победа над которым прославит их навечно. И чем больше желающих появлялось, тем шире становилась улыбка владыки. Он и не собирался сам марать руки.

— Каждый из вас достоин подобной чести, — над костяной короной взмыли вверх руки владыки. — Да прольется кровь! Открыть клетку!

Его слова оказались пророческими. Стоило только варварам отворить костяные прутья, как все вокруг залила кровь. От вспыхнувшего пламени обуглилась земля, а от сверкнувшей молнии стало светло, как днем. Блеклые тени стали чернее ночи и опасней любого зверя. Тишина взорвалась оглушительным ревом десятка голосов, но вскоре двор перед крепостью вновь охватило погребальное молчание.

Среди кровавых останков стоял лишь Он и побледневший от страха владыка, окруженный мерцающим в лунном свете

— Ты… ты все равно ничто по сравнению со мной, — проблеял мужчина в костяной короне, растерянно окидывая взором тех, кто совсем недавно сеял ужас и смерть на своем пути.

И теперь все они превратились в ничто на пути съедаемого гневом Отпрыска народа, о названии которого уже все позабыли. Тот нападал на владыку и огнем, и водой, обрушивал на него сбивающие с ног порывы ветра и приводил в движение под ногами землю, обнажая скрывающиеся в ее недрах переливающиеся кристаллы.

На одну Его стихию у убийцы Его родителей находилось три других, за четырнадцать лет Его жизни владыка прослыл бессмертным и всемогущим, но даже он не смог скрыть удивления, когда в какой-то момент Дитя перед ним просто растворилось в воздухе.

— Невидимость? Как занимательно… Такого я еще не встречал. Тебе удалось постичь то, чего я не нашел за всю свою жизнь. А я так давно живу и меняю этот мир, что со всей уверенностью могу назвать себя его творцом, — в сполохах горящих руин крепости дергалась рогатая тень владыки, когда тот оглядывался по сторонам в надежде обнаружить причину своих ночных кошмаров. — Похоже, я должен поблагодарить за этот дар. Ведь, как только я убью тебя, он станет…

Он не заметил, как от огня побелели кристаллы, которые они в своем безумном сражении извлекли из недр. Раздавшийся взрыв не ждал ни владыка, ни скрывающийся за невидимостью Отпрыск. Взрыв рассеял все чары, сделав их обоих на несколько мгновений обычными людьми. А когда мужчина в костяной короне смог снова оградить себя защитной завесой, в его животе уже торчал кинжал, вонзенный подкравшимся со спины Ребенком.

— Не… не… невозможно! — вымолвил владыка, и с каждым словом в его глазах было все меньше жизни, в то время как вокруг Отпрыска с окровавленными руками в тот же миг ясно засверкал непроницаемый купол.

Септимус Л. Верк. Писание первое «Конец старого мира», глава IV

Расшифровано Касадо Б.

Их было четверо. Словно отлитые из тьмы, высокие силуэты почти не подавали признаков жизни. От каменных изваяний их отличал лишь едва различимый озноб, вызванный холодными утренним рассветом. Лиц не было видно под глубокими капюшонами, а под кожаной туникой прятались острые клинки.

— Чувствую себя здесь идиотом, — словно насупившийся воробей, самый высокий из хранителей недовольно дернул плечами. Напарник, стоявший справа, непонимающе посмотрел на него, словно очнувшись ото сна. — Ну… какой в этом смысл? Стоим охраняем эту долбаную башню, кому это вообще надо?

— Сэм, ты и правда идиот, — хохотнул парень слева, который словно нарочно выглядел ниже Сэма раза в два. — Если мы не будем охранять эту «долбаную башню», тогда наш город может остаться без защиты.

— Угу, этот жалкий аппендикс от эстеровского кристалла? — все еще негодовал хранитель.