Андеграунд
Шрифт:
— Она учит меня, — Смерть кивнула. — Никогда раньше не бывала в деревне в таком ключе. Оказывается, столько нюансов, — она задумчивым взглядом окинула помещение. — Хорошая женщина, добрая. Но они тут все какие-то затюканные, шаг влево-вправо и все, расстрел.
— Не твоя история, — согласился инкуб. — Можешь кое-что подсмотреть в…как это у вас там называется?! Катарсисе?
— Что именно? — она не стала задавать дополнительных вопросов.
— Кто ее обижает? У нее ведь есть муж? Или кто-то помимо?
Марена посмотрела на мужчину долгим задумчивым взглядом.
—
Кивнув, она дала согласие.
— Как узнаю, сразу сообщу.
Витторина обладала странным характером — одновременно легким и тяжелым. Она порой становилась невыносимой, но при этом понимающей. Рабочий день еще не закончился и местные вновь друг за другом заходили. Что только здесь не наблюдалось: то детишки конструктор в нос затолкают, то мужички на спор куда-нибудь влезут, получая удивительные увечья. Женщины тоже не отставали — одна брила ноги ножом, сняла скальп и решила полить на открытые раны лидокаином. Но это все не вызывало никакого удивления — и не такое встречал за свою долгую врачебную практику. Работа шла своим чередом.
Вечер наступил незаметно. Отлучившись на ужин, инкуб весело шагал по тропинкам, радуясь сугробам, радуясь жизни. Витторина грелась на печке — смешная, вечно замерзшая.
— Привет, дядя Драг, — Денис, брат Рустема, очень тепло относился к инкубу.
— Привет, — тот улыбнулся. — Как дела? Чем занимался?
— Мы сегодня ходили…
Денис любил делиться своими делами, увлечениями… Еще Драгомир заметил, что дети очень любили Смерть. Они вообще никогда не шарахались от Марен, не чувствуя в них опасность, и это казалось странным, по крайней мере, заставляло задуматься.
— А Макс говорит, что… — увлеченно продолжал Денис.
Инкуб удивлялся, задавал уточняющие вопросы и вовсю интересовался жизнью подростка. Накрыв со Смертью на стол, мужчина продолжал внимательно слушать Дениса, не отвлекаясь даже тогда, когда в дом прошел Рустем. Мужчины лишь быстро обменялись рукопожатием и все сели ужинать.
— Нет, и он такой говорит, мол все дороги ведут в Рим, и вообще Рим был прогрессивным городом, — подытожил Денис.
— Ну Рим не сразу строился, — инкуб качнул головой и отправил в рот похлебку с картошкой и мясом.
— Зато сгорел за день, — холодно отозвалась Витторина, задумчиво глядя в окно. На мгновение на кухне повисла гробовая тишина. Инкуб улыбнулся, отмечая, что все же у Смерти специфичное чувство юмора.
— Вита, а ты можешь дом сжечь? — вдруг заинтересовался подросток.
— Могу, — легко отозвалась девушка.
— А город?
— Могу.
— А…
— А лучше не трындеть под руку, — Драгомир подмигнул Смерти. — А то мало ли что или кого еще спалят. Например, кто-то недавно спалил блинчики.
— Это были оладушки и я просто задумалась, — с улыбкой поправила Витторина.
— И о чем задумалась? — Рустем хмыкнул, перехватив понимающий взгляд инкуба.
— Да, так… — девушка отмахнулась, а потом, закатив глаза, рассказала. — На «Нашествии» ко мне как-то девушка подошла, неся в руках кусок бампера. Подошла и спрашивает: «Я могу без этого ехать». Мы с приятелями так обалдели, что
Мужчины рассмеялись.
— Вита, ты стала бы крутым волком, — неумело сделал комплимент Денис.
— Нет, я первый волкодав, — девушка смешно цокнула языком. — Кстати, хорошая песня.
— Какая песня? — не понял подросток.
— Группа «Lumen» и песня «Волкодав», — она улыбнулась и поднявшись из-за стола, ушла наверх.
Она порой вела себя странно. Странно было и то, что инкубов приняла. Приняла тепло, не записывая в нечисть «третьего» сорта.
Убрав со стола с Денисом, Драгомир вернулся в больницу. Сделав обход и проверив последних пациентов, инкуб завалился спать на диване в ординаторской. Засыпая, он снова думал…думал о том, как изменилась его жизнь. Еще недавно инкубов избегали, презирали. И вот, примкнув к Академии, они стали частью общества, удалось найти свою нишу. Драгомир улыбнулся. Он врач самой Смерти — странный поворот, неожиданный. Как бы Шархан не был внешне спокоен, его беспокойство за жену ощущалось. Впрочем, Драг считал себя обязанным, ведь именно Витторина позволила примкнуть инкубам к Академии. Внешне, Марена оставалась сурова, но едва удавалось ее узнать ближе, и оказывалась… Изначально, инкуб охарактеризовал ее, как злого сантехника Петровича, но внутри белая и пушистая, хотя злить не стоило.
Но почему-то мысль вернулась к Людмиле. Отбитые почки не шутка. Да и явно увечье нанесено мужчиной, не женщиной. Почему? За что? Инкуб не понимал, как можно обидеть женщину. В их сущности такое было недопустимо. Женщины…сколько их было в его жизни?! Много…очень много. Но ничего серьезного. Очень сложно строить отношения, когда твоя сущность откликается на весь противоположный пол. Невозможно начать доверять, надеяться, что тебя не предадут.
В целом, жизнь приносила удовольствие. Все поменялось. И даже здесь, в лесной глуши было место счастью.
Глава 70
Он устало покачал головой.
— Восьмое сотрясение. И ни одно не получено в драке?! — переспросил он.
— Ага, — улыбаясь во все тридцать два норма подтвердил Михалыч. И не удивительно. Судя по умственным способностям не удивительно что, мужчина в свои сорок лет постоянно находил на свою голову и пятую точку приключений.
Дав рекомендации, Драгомир отпустил Михалыча и принял следующего пациента. Очередная жертва рукоприкладства — огромный синяк на скуле красовался на лице молодой женщины. Как она объяснила, муж приревновал. И женщина искренне считала себя виноватой в сложившейся ситуацией.
— Вы очаровательны. Не понимаю, почему вы терпите такое отношение к себе. Вы достойны лучшего, — заверил ее инкуб, обрабатывая синяк и проверяя, не пострадал ли глаз. Бровь была рассечена.
— Да нет, я никому и не нужна-то, — женщина нервно сложила перед собой руки.
— Вас муж в этом убедил? — мягко уточнил Драгомир. — Моя хорошая, не верь. Он самоутверждается за твой счет. Оно того не стоит. Ты сильная, красивая, умная. Ты достойна уважения, достойна хорошего к себе отношения.