Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.

Андреев Даниил Леонидович

Жеребят на тоненьких ножках,

Молодух в открытых окошках,

Пышно-тихие

облака,

Дух гречихи

и молока.

Я любил сыновней любовью

Вечереющий звон церквей,

Ширь зеркальную понизовья

И с лугов сырой тиховей;

Съезд к медлительным перевозам,

Воробьев над свежим навозом,

Даже в травах наивную тлю

Я отцовской

любовью

люблю.

Я люблю – с котелком да с салом

Возвратиться

на хвойный брег,

Где я видел – нет, не русалок,

Но бессмертные

души рек.

Я не “верую” в них: я знаю.

Я причастен давно их раю;

В них влюблялась, меж струй шурша,

Моя дружественная душа.

1950

4

Вы, реки сонные

Да шум сосны, –

Душа бездонная

Моей страны.

Шурша султанами,

Ковыль, пырей

Спят над курганами

Богатырей;

В лесной глуши горя,

Не гаснет сказ

Про доблесть Игоря,

Про чудный Спас.

И сердцу дороги,

Как вещий сон,

Живые шорохи

Былых времен:

Над этой поймою

Костры древлян,

Осины стройные

Сырых полян,

Луна над мелями,

Дурман лугов,

В тумане медленном

Верхи стогов,

Вода текучая

Все прочь и прочь, –

Звезда падучая

В немую ночь.

1937-1950

5

Леший старый ли, серый волк ли –

Все хоронятся в дебрь и глушь:

Их беседы с людьми умолкли,

Не постигнуть им новых душ,

Душ, сегодня держащих власть,

Чтобы завтра уйти иль пасть.

Но меня приняла Россия

В свое внутреннее жилье;

Чую замыслы потайные

И стремленье, и страсть ее,

И звезду, что взошла в тиши

Непрочтенной ее души.

Только этой звезде покорен,

Только этой звездой богат,

Прорастание древних зёрен

И вселенский грядущий сад

Слышу в шорохе хвойных ваий,

В вольных хорах гусиных стай,

В буйной радости непогоды,

В беззаконной ее гульбе,

И в лучистых очах народа,

И в кромешной его судьбе,

И в ребятах, кто слушать рад,

В век каналов, про Китеж-град.

И учусь я – сквозь гул машинный,

Говор, ругань, бескрылый смех,

Шорох бабьей возни мышиной,

Спешку графиков, гам потех –

Слушать то, что еще народ

Сам в себе не осознает.

И

друзей-не чванливых, грубых,

Но таких, кто мечтой богат,

Не в правленьях ищу, не в клубах

И не в теплом уюте хат,

Но в мерцании встречных глаз,

В недомолвках случайных фраз.

1950

6

Другие твердят о сегодняшнем дне.

Пусть! Пусть!

У каждого тлеет – там, в глубине –

Таинственнейшая грусть.

Про всенародное наше Вчера,

Про древность я говорю;

Про вечность; про эти вот вечера,

Про эту зарю;

Про вызревающее в борозде,

Взрыхленной плугом эпох,

Семя, подобное тихой звезде,

Но солнечное, как бог.

Не заговорщик я, не бандит, –

Я вестник другого дня.

А тех, кто сегодняшнему кадит –

Достаточно без меня.

7. ДРЕВНЕЕ

Над рекою, в нелюдном предвечерий,

Кочевой уже потрескивал костер,

И туманы, голубые как поверия,

Поднимались с зарастающих озер.

Из-за мыса мелового, по излучине

Огибая отражающийся холм,

С зеленеющими ветками в уключине

Показался приближающийся челн.

И стремительно, и плавно, и таинственно

Чуть серел он в надвигающейся тьме,

И веслом не пошевеливал единственным

Сам Хозяин на изогнутой корме.

Борода иссиня-черная да волосы –

Богатырская лесная красота:

Лишь рубаха полотняная без пояса

Да штаны из домотканого холста.

Этим взором полесовщик и сокольничий

Мог бы хищную окидывать тайгу;

Этой силою двуперстие раскольничье

Утверждалось по скитам на берегу;

Этой вере, этой воле пламенеющей

Покоряются лесные божества,

И сквозь сумерки скользит он – власть имеющий,

Пастырь бора, его жрец, его глава.

И, подбрасывая сучья в пламя дикое,

Я той полночью молился тьме былой –

Вместе с нежитью лесной тысячеликою,

Вместе с горькою и чистою смолой.

1945-1950

8

Таится дрёмный мир сказаний,

Веков родных щемящий зов

В нешумной музыке прозваний

Старинных русских городов.

О боре сказочном и хмуром,

О мухоморах в мягком мху

Услышишь память в слове Муром,

Приятном чуткому стиху.