Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.

Андреев Даниил Леонидович

Как

Мы,

Марш

Urbi et orbi* чеканенный строй,

Шаг

Тьмы;

Кто

Глянул невольно в тот жгучий испод,

В ту

Щель,

Кто

Понял, что там – все плоды, весь итог,

Вся

Цель,

Кто

Чадом тлетворным дохнул из глубин

Хоть

Раз;

Кто

Дьявольским горном обжог хоть один

Свой

Час.

–––––––-

* Городу и миру (лат.)

–––––––-

4

И “Вечную память”

я вспомнил:

Строй плавных и мерных строф,

Когда все огромней, огромней

Зиянье иных миров;

Заупокойных рыданий

Хвалу и высокую честь;

“Идеже нет воздыханий”

Благоутешную весть;

Ее возвышенным ладом

Просвечиваемую печаль,

Расслаивающийся ладан,

Струящийся вверх и вдаль,

Венок – да куст невысокий

Над бархатным дерном могил,

В чьих листьях – телесные соки

Того, кто дышал и жил.

ПРОПУЛК

В коловращении

неостанавливающихся

машин,

В подспудном тлении

всечеловеческого

пожара,

Я чую отзвуки

тупо ворочающихся

пучин

В недорасплавившейся

утробе

земного шара.

Им параллельные, но материальнейшие миры

Есть,

недоступные

ни для религий,

ни для художеств;

Миры – страдалища:

в них опрокидываются

до поры

Кто был растлителями

и палачами

народных множеств.

Спускаюсь кратером

инфрафизическим, –

и предо мной

Глубины пучатся – но не чугунною

и не железной –

Нездешней массою

и невычерчиваемой длиной,

То выгибающеюся,

то проваливающеюся

бездной.

Полурасплющенные

уже не схватываются

за край;

Не вопиют уже

ни богохульства

и ни осанну…

Для магм бушующих

именование –

УКАРВАЙР:

Другого нет

и не предназначено

их океану.

Под его тяжестью

ярится сдавливаемое Дно –

Обитель страшная

и невозможнейшая

из невозможных…

Что в этом каменнейшем

из мучилищ

заключено?

Кому из собственников

этих дьявольских

подорожных?

И мой вожатый,

мой охранитель,

мой светлый маг

По всем расщелинам, подземным скважинам и закоулкам

Чуть произносит мне:

– Сверхтяжелую толщу магм

На языке Синклита Мира

зовут ПРОПУЛКОМ.

К ОТКРЫТИЮ ПАМЯТНИКА

Все

было торжественно-просто:

Чуть с бронзы покров соскользнул,

Как вширь, до вокзала и моста,

Разлился восторженный гул.

День мчится – народ не редеет:

Ложится венок на венок,

Слова “ОТ ПРАВИТЕЛЬСТВА” рдеют

На камне у бронзовых ног.

Но, чуждый полдневному свету,

Он нем, как оборванный звук:

Последний, кто нес эстафету

И выронил факел из рук.

Когда-то под аркой вокзала,

К народу глаза опустив,

Он видел: Россия встречала

Его, как заветнейший миф.

Все пело! Он был на вершине!

И, глядя сквозь слез на толпу,

Шагал он к роскошной машине

Меж стройных шеренг ГПУ.

Все видел. Все понял. Все ведал.

Не знал? обманулся?.. Не верь:

За сладость учительства предал

И продал свой дар. А теперь?

Далеко, меж брызг Укарвайра,

Гоним он нездешней тоской,

Крича, как печальная кайра,

Над огненной ширью морской.

Все глуше мольбы его, тише…

Какие столетья стыда,

Чья помощь бесплотная свыше

Искупит его? и когда?

ДЕМОНИЦЫ. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. Тетраптих

1. ВЕЛГА

Клубится март. Обои плеснятся,

Кишат бесовщиной углы,

И, если хочешь видеть лестницу

К хозяйке чудищ, лярв и мглы –

Принудь двойными заклинаньями

Их расступиться, обнажа

Ступени сумрака над зданьями

И путь, как лезвие ножа.

В трущобах неба еле видного

Запор взгремит, – не леденей:

Храни лишь знак креста защитного,

Пока ты сверху виден ей!

На лик ей слугами-химерами

Надвинут дымный капюшон,

Иных миров снегами серыми

Чуть-видимо запорошен.

Венцом – Полярная Медведица,

Подножьем – узкий серп во мгле,

Но ни одним лучом не светятся

В ее перстах дары земле.

Глухую чашу с влагой черною

Уносит вниз она, и вниз,

На города излить покорные,

На чешую гранитных риз.

Пьют, трепеща, немея замертво,

Пролеты улиц влагу ту,

И люди пьют, дрожа, беспамятство,

Жар, огневицу, немоту.

Напрасно молят, стонут, мечутся,