Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 4: Автобиографические материалы. Проза. Стихотворения. Письма.
Шрифт:
Другая, пошатываясь
Какой неимоверный взор! Он — бел, фиолетов, бур… Не все ли равно — пожар Подхватит нас? Смерть? Позор?..Третья, коленопреклоненно
О, возложи свою руку, Как на священную раку, На грудь мою: слышишь трепет? То — кровь наша нас торопит! —«Саваоф», благословляя дам и мужчин
Государь возлюбленный! Мир,Августейший
Вижу колонны я… обелиски… Не вижу людей в империи! Мне грустно: народ российский Утратил мое доверие. Один только вы мне близки, Утес среди волн безверия!«Саваоф», возлагая руки:
правую на грудь дамы в белом,
левую — на грудь дамы в розовом
Государь наш батюшка! Ослабела церквушка; Коль не хочешь падать — Патриарха надоть!Женский голос, подле Августейшего
Светится он несказанною тайной, Мудрость его — как Русь глубока… Чье же в России чело достойней Белого клобука?{5}Вокруг «саваофа» вспыхивают синие огни. Порхая, они осеняют Августейшего, Принцев крови, старцев ареопага. Свет в люстрах убывает.
Августейший
Молись за Россию, отче, Угодный Господу Богу; А я — лишь смиренный зодчий, Зовущий ее ко благу. Черчу военные планы, Чтоб было где реять флагу… Умрем — и зарей желанной Пойдем по райскому лугу.Августейший удаляется.
В зал врываются радевшие в подвалах.
— Ох, чудеса! Эх, кудеса! Правь, Саваоф, Бог! — Каждый — христос… — Мы — в небеса, Меж облаков… — И-охх!Неистово кружащийся «саваоф» становится центром хоровода. Люстры едва тлеют. Синие огни выпархивают наружу, карабкаясь по стенам дворца. Дворец маячит над городом, весь трепеща в их танцующем вихре.
Заглушенный говор на антресолях
— Ах, государь совсем обольщен: Он кроток, доверчив, прям…В казармах
— Глупейший из всех, занимавших трон! Нелепейшая из драм!В церковных притворах
— Никто не расшатывал с древних времен Так вероломно храм…В квартирах
— Позор! Царица семи корон{6} Хлыстовствует по вечерам!..На улицах
— Смотри:Прозревающий в своем монастырьке
Демон грозный и мелкий бес нам Ложь нашептывают все лукавее… Боже, скрой омофором небесным От врага глубину православия! Если братства наши бессильны Перед царством его встающим — Укажи, где хранить светильню И кому передать в грядущем!Зигзагообразный луч внезапно пронизывает на миг глубину Нижнего слоя. Там, вблизи опрокинутого острием к центру земли капища античеловечества, тяжко пульсирует дряхлое тело Жругра, демона великодержавной государственности. Щупальца жадно всасывают пищу из почв, подобную красной росе. Голова на длинной шее то припадает к земле, то взмывает в вышину. Он претерпевает муку размножения: от его туловища отпочковывается уменьшенное его подобие. Бледное, тощее, с огромной пастью{7}, оно юлит вокруг старика, стараясь откусить одно из его щупалец.
Вспышка гаснет.
Дробный, настойчивый стук в Западные ворота.
Монотонно-высокий Голос из-за ворот
Довольно с нас лампадок и просфор. Хотим — Босфор! А чтоб народ впотьмах не костенел — И Дарданелл. Мы подновим облупленный фронтон, — Ведь я — бон-тон, Я — доктор прав, на мне всегда сюртук. Тук-тук. Тук-тук.Голоса в ареопаге
— Государь, не впустить ли? — Смажем маслицем петли — И не скрипнут, пожалуй… Чугун-то тяжелый!..Августейший
Непрошеных сватов Прошу без советов.Голос за воротами
Я к вам — посол от тех, кто трезв и бодр. Ваш хлипкий одр Мы укрепим: поймите странный ход! Не Дон-Кихот Наш идеал, а уж скорей Гладстон{8}. Зачем же стон? Зачем же вновь я слышу, как всегда, Ни «нет», ни — «да»!Говор в домах
— Умнее не сумел тоста… — Этот из того ж теста. — Разве это вождь? Паста! — Было бы им всем пусто!Ворчание в подворотнях
— Врали про народ? — Врали! — Прели меж перин? — Прели! — Жрали мандарин? — Жрали! — Грели свой живот? — Грели!Вспышка света еще раз проносится по нижним слоям. Видно, как от Жругра отпочковывается второе детище — Бурое{9}, с черными глазами без блеска. За городской стеной — пальба. Выстрелы уже и на улицах. Резкий, как барабанная дробь, стук в Восточные ворота.