Андреевский кавалер
Шрифт:
Они уже стояли у калитки, почуявший их Буран гремел цепью и повизгивал. Старый стал Буран. Как отец перестал ходить на охоту, так и пес заскучал, глаза слезятся, целыми днями дремлет во дворе у поленницы, и только дождь загоняет его в конуру.
– Только бы не было войны, – сказала Алена и поежилась в своей плюшевой жакетке.
– Вокруг нас столько врагов, – покачал он головой. – Кирова вот убили… Я Кирова слышал на выпускном вечере в нашем училище.
– У него лицо хорошее, – сказала Алена. – Доброе. Я Кирова видела только на портретах. Скажи, а Ваня много врагов
– Ты его сама спроси, – усмехнулся Григорий Елисеевич – Только я тебе не советую этого делать.
«Поцелует или нет? – вдруг подумала Алена, держась одной рукой за калитку. – Если поцелует, больше встречаться с ним не буду.»
Он не поцеловал, лишь почтительно пожал ей маленькую руку.
– Я завтра на машине еду в Климово, могу заехать за вами в педучилище.
– У нас завтра репетиция, – быстро произнесла она – Наверное, останусь в общежитии ночевать.
Он еще раз нежно пожал ей руку и, выбирая сухую дорогу, зашагал в военный городок. Укладываясь слать, Алена думала: почему она наврала ему, что завтра репетиция? На машине-то приятнее было бы ехать, чем в переполненном поезде…
Глава четырнадцатая
1
13 мая 1938 года Григорий Борисович Шмелев проснулся от осторожного стука в окно. Поначалу ему показалось, что стук в стекло – это продолжение сна. А снился ему глубокий ров, внизу которого звенел ручей, сам он стоял на шаткой балке, перекинутой через ров, и протягивал руку бородатому Андрею Ивановичу Абросимову, но тот отталкивал руку и, разевая рот, кричал: «Пропадай ты пропадом, сукин сын, грёб твою шлёп!» И туг в этот странный сон ворвался тихий стук… Даже через двойные рамы было слышно, как заливаются в саду скворцы. Солнце еще не взошло, но на зеленоватых обоях поигрывал багровый отсвет занимавшейся зари. Еще какое-то время Шмелев неподвижно лежал на широкой деревянной кровати рядом с женой. Белая полная рука ее была подложена под голову, размякшие губы приоткрылись.
«Вот и пришел конец моей спокойной жизни, – подумал он. – Это оттуда, из прошлого…»
Снова настойчиво постучали костяшками пальцев по стеклу. Григорий Борисович спустил ноги на пол, застеленный домотканым полосатым половиком, быстро натянул брюки, босиком подошел к окну и встретился с пристальным взглядом незнакомого человека в железнодорожной форме.
– Кого еще принесло в такую рань? – заворчала на кровати Александра.
– Спи, я сейчас, – пробормотал Шмелев и зашлепал к двери.
– Выпусти во двор кур, – зевая, вдогонку произнесла Александра.
– Вам привет от полковника Вениамина Юрьевича Никольского, – тихо сказал ранний гость. И назвал пароль.
Григорий Борисович мучительно вспоминал: кто же это такой? Память не подвела – перед его мысленным взором возникло красивое лицо петербургского офицера, бриллиантовый перстень на пальце. Он приезжал в Тверь, когда в их сети попадала особенно важная политическая птичка. Сам допрашивал.
– Он за границей? – спросил Шмелев. Незнакомец на это ничего не ответил. Назвавшись Лепковым, он на словах передал, что оба
– Говорите… Борис, то есть Бруно, служит, в военной разведке? – улыбнулся Шмелев. – А как же чистота арийской расы? Я ведь чистокровный русский.
– Меня просили передать, что очень надеются на вашу помощь, когда придет час освобождать от большевиков Россию.
– Долго я ждал этого часа, – вздохнул Шмелев. – Так что же я должен делать?
– Ничего, – ответил Лепков. – Ровным счетом ничего. Спокойно живите, дышите прекрасным хвойным воздухом.
– И вы специально приехали сюда, чтобы мне это сказать? – холодно спросил уязвленный Шмелев.
– Рядом с вами воинская база. Зачем рисковать? Когда нужно будет действовать, вам скажут, – жестко бросил Лепков.
– Кто?
– Вот новый пароль: «Сойка прилетит в полдень». Вы должны ответить: «Лучше в полночь». Человек, который придет с этим паролем, все вам объяснит. Вы должны выполнять его указания.
– Пока я никому ничего не должен, – заметил Шмелев. – Я хочу знать: кому все это нужно? Вы уже второй приходите ко мне и ничего толком не объясняете. «Ждите, скажут…» А время, дорогой господин, идет. И у меня не две жизни.
– Неужели вы не чувствуете запаха пороха? – улыбнулся Лепков. – Теперь недолго ждать.
– А тот человек, который ко мне приходил, где он?
– Вы ведь работали в полицейском управлении, а такие наивные вопросы задаете.
– Когда это было, – вздохнул Григорий Борисович. – И потом, старые навыки вряд ли теперь понадобятся.
– Не прибедняйтесь, – снова улыбнулся Лепков.
– Существует ли какой-нибудь центр? – нажимал Шмелев. – По-русски: кто наш хозяин? Кому мы будем служить? И какой прок от всего этого?
– Вы опять за свое? – мягко упрекнул гость. – Я сообщил вам лишь то, что мне поручили.
– Вы сказали, пахнет порохом… Выходит, немцы освободят Россию от большевиков? – задумчиво продолжал Григорий Борисович. – Думаете, хватит у них силы? Это же Россия, ане какая-нибудь Бельгия или Норвегия.
– Гнтлор назвал Россию колоссом на глиняных ногах, – нарушил молчание Лепков.
– Не верю я немцам, – сказал Шмелев. – Допустим, они свернут шею Советам, а посчитаются ли с нами? Ведь интересы у нас с немцами разные.
– Не будем заглядывать так далеко, – проговорил Лепков. – Если Германия нападет на СССР, мы с вами в любом случае будем в выигрыше. И вы это отлично понимаете, так что прекратим беспредметный разговор.
– Как я понял, вас – или кого там – интересует воинская база?
– Вы правильно поняли. С сегодняшнего дня считайте себя на службе. Деньги и все прочее скоро получите. А для нас подготовьте подробную информацию об этой базе. До скорой встречи!
Он ушел по направлению к вокзалу, где глухо попыхивал паровоз. Шмелев присел на ступеньку, закурил и, глядя, как за кромкой бора, расплавляя в огне кроны сосен, встает солнце, задумался.