Андрей Кожухов
Шрифт:
Он старался убедить себя, что его огорчило это открытие. Но он знал, что это неправда. Есть мужчины с исключительно тонкой нервной организацией, в которых несчастная любовь возбуждает чрезвычайную нежность и симпатию к женщинам вообще. Но Андрей не принадлежал к их числу. Неудачная любовь к Тане сделала его мстительным по отношению к женщинам. И теперь первым его ощущением было злорадство. Он был отомщен за свое унижение. Мысль, что это не делает его ни на йоту счастливее, явилась позже. Теперь он чувствовал гордость и удовлетворение.
Им нужно было возвращаться в город вместе.
Андрей и Василий отправились к себе в гостиницу. Здесь их ожидал сюрприз: на столе оказалось письмо, адресованное Андрею. От заспанного служителя они узнали, что в их отсутствие приходил мальчик из "конторы", куда Андрею полагалось отправляться каждое утро, и оставил записку. На клочке бумажки было неразборчиво и малограмотно нацарапано несколько слов, приглашавших Андрея явиться на другой день в "контору" вместо одиннадцати в десять часов.
Записка могла быть только от Зины и несомненно означала, что что-то случилось. Без крайней необходимости Зина не стала бы нарушать установленного порядка свиданий.
Глава IV
Зина и Андрей должны были встретиться в городском саду. За полчаса до назначенного времени он уже сидел на скамье, в конце уединенной аллеи. Завидев сквозь деревья светло-коричневое платье Зины, он поднялся к ней навстречу.
– Что случилось?
– спросил он.
Она не сразу отвечала. В эту минуту мимо них проходил господин, совершавший свою утреннюю прогулку. Некоторое время они шли молча. Лицо Зины было сурово и озабоченно; несомненно что-то случилось, но что именно - Андрей не мог догадаться.
– Ну?
– спросил он, когда никто не мог их услышать.
– Все пропало, - ответила Зина, глядя ему прямо в лицо.
– Подкоп открыт.
– Открыт?
– воскликнул он.
– Вчера ночью. Сядем на скамейку, и я все расскажу по порядку.
Они уселись на любимую скамью Зины. Она была скрыта от любопытных, и в то же время прохожих можно было видеть издали.
Зина в кратких словах изложила все, что произошло. Куницын только что спустился под пол, чтобы вырыть последние несколько футов земли, как в камере произошла свалка между его товарищами. Они играли в карты. Один из них сплутовал, а другой бросился на него с ножом и ранил в плечо.
Сторожа сбежались на шум.
Куницын едва успел прыгнуть к себе в постель, но не имел времени прикрыть отверстие подкопа. Один из сторожей споткнулся об край торчавшей доски, и затем, конечно, все открылось.
Андрей внимательно глядел на Зину все время, пока она говорила. Но едва ли он слышал ее слова. Одно он ясно сознавал - это то, что их план лопнул.
– Вот вам результаты всех этих проволочек!
– проговорил он укоризненно.
Он был так охвачен досадой, что
– Могло быть и хуже, если б мы не были осторожны, - спокойно отвечала Зина.
– Если б сторожа проведали о подкопе раньше, через Цуката, они устроили бы ловушку и все наши были бы схвачены. Теперь нам только остается начать все сызнова.
– В третий раз, кажется?
– сказал Андрей с раздражением.
– Нет, в пятый. Мы пробовали и бросали три различных плана, прежде чем остановились на этом.
– Что же мы теперь будем делать? Есть у вас что-нибудь в виду?
– спросил Андрей, стараясь быть спокойным.
– Может быть, что-нибудь и подвернется. Нужно подумать… Борис посоветует… Скверно то, что деньги уплывают.
Наступила длинная пауза, и оба погрузились в свои мысли.
Зина первая нарушила молчание:
– Мне сообщили, что прокурор получил распоряжение ускорить процесс Бориса.
Она узнала это от жены одного из чиновников прокуратуры и поделилась новостью с Андреем, по своему обыкновению.
– Что из этого воспоследует?
– осведомился Андрей.
– Ничего особенного. Им придется подвергнуться новым допросам, вот и все.
– А где производятся допросы: в тюрьме или их возят для этого в другое место?
– встрепенулся Андрей.
– Их обыкновенно приводят под конвоем в здание суда, где заседает следственная комиссия.
– Что, если попытаться освободить их по дороге?
– И Андрей повернулся лицом к Зине.
Она с удивлением взглянула на него:
– На улице, в большом городе? Среди бела дня? Да в своем ли вы уме?
– Я не предлагаю это как нечто окончательное. Мне только сейчас пришло в голову. Во всяком случае, не мешает подумать. Можете ли вы сказать мне, сколько приблизительно бывает конвойных?
– В последний раз их сопровождали четыре жандарма.
– Только четыре! Это еще не так дурно.
Он начал отстаивать свой план более серьезно, доказывая, что опасность нападения на полицию днем среди улицы вовсе не так велика, как это кажется с первого раза. Если попытка была бы сделана, то все решилось бы в ту или другую сторону в течение минуты. Толпа не имела бы времени собраться. При первых же выстрелах прохожие разбежались бы, чтоб не попасть в беду. К тому же легко выбрать местом нападения более или менее глухую улицу. Тюрьма находится на окраине города, и прилегающие улицы почти пусты в самую оживленную пору дня.
– Но вы забываете самое главное, - заметила Зина.
– Против нас конвой. На четырех жандармов нужно иметь по крайней мере четырех с нашей стороны, допуская даже, как вы говорите, что внезапность нападения будет преимуществом для нас. Да трое конвоируемых - вот уже семь человек. Два экипажа и два кучера необходимы, чтобы увезти всех. Подумайте только, что за путаница выйдет…
– И все-таки, если постараться, можно добыть и денег и людей на это, - сказал Андрей.
– Пожалуй. Но это будет настоящая битва, а не нападение врасплох, что вовсе не в наших интересах. Какой смысл имеет освобождать арестованных, если в обмен придется поплатиться освободителями?