Андрейка и лодырь Ромашка
Шрифт:
Полина в это время сидела на скамеечке под деревом с некоторыми родителями и давала им советы насчет воспитания детей, считая, что понимает в воспитании лучше настоящих педагогов…
Занавес открылся, и перед глазами зрителей оказался сад из больших завядших веток, где на табурете, оклеенном бумагой, взавправду стояла статуя, выкрашенная коричневой краской, в одежде из коричневой бумаги и время от времени моргала белыми глазами, с любопытством поглядывая в зал.
— Глядит… — сообщил Андрейке сзади Барсук.
Значит, теперь дело было только за Андрейкой!
Старинная барышня и кавалер декламировали между собой, но смотрели на Андрейку. Почетные гости — тоже. Кое-кто из зрителей уже начал посмеиваться, а малыши, которых ничего не стоит рассмеять, хохотали уже вовсю. Может, постепенно и статуя рассмеялась бы, но за спиной Андрейки раздался Полинин голос:
— Так и знала! Вот зачем он сюда прокрадался, сатана! Ну-ка!
Своими сильными ручищами она выдернула Андрейку из зрительного ряда и поволокла к выходу, хоть он упирался и старался за что-нибудь ухватиться.
Тут почти все захохотали, в том числе и почетные гости. А что делала статуя, Андрейка не видел… Ему удалось прочно зацепиться ногами за какую-то деревянную перекладину у пола. Полина дергала, дергала, но не смогла его оторвать. При этом Андрейка то сжимался, то растягивался во всю длину, как червяк, которого скворец хочет вытащить клювом из земляной норки…
В суматохе он все-таки увидел, что статуя начала трястись, как при землетрясении, а когда Полине удалось-таки с грохотом оторвать Андрейкины ноги от перекладины, а он старался, шевеля во все стороны руками и ногами, будто щупальцами, еще за что-нибудь зацепиться, статуя не вытерпела, захохотала и, спрыгнув с табуретки, убежала.
Но тут уж все так смеялись, что даже Полина тоже начала улыбаться, но Андрейку все-таки вытурила…
Поэтому дальнейшее представление шло уже без его участия, а он находился за оградой снаружи, недалеко от дыры.
Там его потом нашли ребята, чтобы выразить благодарность за большой талант комика-исполнителя.
— А были фокусы? — поинтересовался Андрейка.
— Та… лабуда… — махнул рукой Тарас.
— Чепуха все… — подтвердил Андрюшка. — Интересно только, как Полина тебя тащила! Ну ржачка!..
— А кролика доставали?
— Нет! Никола не захотел выступать! Убежал под веранду и там сидит! Но ты здорово всех рассмеял!..
Тарас сказал, что таких потех он даже у себя в Бессарабии давно не видал.
— Ого гайдук! — в восторге воскликнул он, ударяя Андрейку кулаком по спине.
Андрейке объяснили, что в Бессарабии гайдуками называли в старину таких народных мстителей, которые отнимали добро у богатых и раздавали бедным, наподобие Робина Гуда. И любимый Андрейкин герой —
Тарас тут же рассказал несколько настоящих старинных историй о подвигах гайдуков. А про Кенгуру, опозоренного благодаря известному комику Андрейке, даже и не разговаривали… Потом оказалось, что сам Кенгура об этом не позабыл, затаив на Андрейку лютое зло…
Тот случай произошел уже в конце лета, а там Андрейка и оглянуться не успел, как вот оно — первое сентября: опять надо в школу!
Опустел лесной лагерь, откуда все ребята уехали по домам. И Тарас отбыл к себе в Бессарабию, добавив к разбитой макушке еще и вывихнутую ногу, которая пострадала, когда он лез на дерево за осиным гнездом, не считая мелких ранений, полученных в разное время. Отдыхом он остался очень доволен и мечтал на будущее лето снова приехать сюда оздоровляться. Лично Андрейке он обещал получше разузнать все о гайдуках и рассказать.
До Тюковки, где находилась школа, в хорошую погоду Андрейка любил ходить пешком.
Идешь четыре километра, и все по своим местам.
Много своих мест было у Андрейки в лесу, везде его ожидали знакомые, со всеми приятно повидаться… В мелком ельничке у Андрейки росли маслята — под каждой елочкой россыпью, и он заходил проверить, не начали ли они вылезать из-под сухой хвои.
Дальше среди берез пряталась любимая Андрейкина поляна. Там в норках жили муравьи, желтопузые шмели и осы — все знакомые Андрейки. Муравьям он иногда приносил гостинец — мух, червячков. Они радовались и утаскивали все в свои подземелья про запас. Потом он осматривал шмелиные норы: как там чувствуют себя шмели, все ли у них благополучно?
За полянкой росли молодые дубки, где целая шайка вороватых нахальных соек всегда ожидала Андрейку. Завидев его издали, они начинали мелькать между деревьями, переговариваясь пронзительными хулиганскими криками и оповещая всех в лесу, что опять идет тот подозрительный шапкинский мальчишка. Им Андрейка ничего не давал: такие нахалки пускай сами себе добывают.
А он заворачивал посмотреть, как в одном местечке вырастают странные грибы, называемые «колпаки», — настоящие рыжие зонтики на тонкой ручке. Их в Шапкине никто не ел, но Андрейка все равно любил за чудной симпатичный вид и всегда наведывался посмотреть, намного ли они подросли…
Невозможно даже перечислить, сколько каждый день встречалось Андрейке интересного по дороге в школу, хоть ходил он одной и той же тропинкой.
А на подходе к Тюковке, где кончался лес, его уже поджидала собака, которая была ничья и неизвестно где жила, но всегда выходила Андрейку встречать и после школы далеко провожала по лесу.
Теперь дорога стала еще интереснее, потому что по ней ходил не просто ученик Андрейка, а пробирался неуловимый гайдук, прозванный в народе Яношиком. Вообще-то Андрейка всю жизнь был разведчиком, но теперь взял от разведки отпуск, чтобы немного побыть в гайдуках, которые ему очень понравились по рассказам Тараса.