Андрейка и лодырь Ромашка
Шрифт:
Чтобы не соскучиться в ящике, Андрейка развеселял себя мечтами… Вот как начнет вдруг Шапкино застраиваться да расти и вскоре сделается большое, как Тюковка, а из самой Тюковки жители начнут уезжать, и под конец она станет меньше, чем сейчас Шапкино… Тогда, конечно, и школу придется в Шапкино перевести, и магазины, и кафе «Минутка». Носарь со своей компанией тоже туда переедут, и будут они числиться шапкинскими, а не тюковскими! А Кенгура останется, и придется ему приходить из своей маленькой Тюковки в чужую школу… И тогда Андрейка сам его поймает!
Опять не дождался Кенгура,
Вылез Андрейка и только собрался идти по своим делам, как услышал, что кто-то тихонько повизгивает в узкой щели между магазином, забором и кладовой… Заглянул сбоку, а там — его собака! Забилась в самый дальний конец проулка, лежит на земле и обратно не вылезает. Щель очень узкая, пролезть туда нельзя, можно только заглядывать сверху или сбоку. Сбоку плохо видно, что она там делает… Подкатил Андрейка самую большую бочку к забору, встал на нее, заглянул сверху… А собака лежит, и вид у нее совсем больной, дохлый какой-то…
— Собакин! — позвал ее Андрейка по фамилии. — Это я!
Заметив наверху Андрейкину голову, собака сразу узнала, кто смотрит, слабо вильнула хвостом и чуть слышно тявкнула, приветствуя старого друга. Потом попыталась ползти, но не смогла: задние ноги не действовали.
Забегал Андрейка вокруг щели: сбоку не пролезешь, и сверху не достанешь…
Вынул из кармана горбушку булки и метко подкинул ей под самую морду… Она дотянулась, с жадностью съела и помахала хвостом сильнее, показывая, что благодарит и всегда знала про Андрейкину доброту… А морда печальная и виноватая: мол, ничего не поделаешь, друг, захворала вот…
— Не бойся! — ободрил ее Андрейка. — Теперь я тебя не брошу!
Собака сразу поняла, начала стучать хвостом, шевелиться и соваться вверх, словно хотела подпрыгнуть и лизнуть Андрейку в нос, как в былые хорошие времена.
— Лежи спокойно! — приказал Андрейка. — Тебе нельзя двигаться!
Собака, конечно, поняла и успокоилась, только опять взвизгнула, говоря, что все-таки ей очень плохо, но она надеется на Андрейку, который должен придумать, как помочь…
Не иначе забралась она сюда, а не в другое место, оттого что чуяла здесь Андрейкин запах в бочках и ящиках, поняв, что он и еще будет сюда приходить. Но, конечно, даже самая умная собака до всего не додумается: и эта не сообразила залечь поближе, чтобы можно было дотянуться, а теперь и сам не сообразишь, как ее оттуда достать…
А пока следует принять срочные меры, чтобы собака дожидалась Андрейкиного решения в сытости и уюте… И Андрейка тотчас взялся за работу.
В проулок солнце не попадало, и после дождей он ничуть не просох. Собаке, и без того больной, лежать на сырой земле не годится… Хитроумный Андрейка набрал из ящиков стружки и соломы, а в одном месте нашлась даже тряпочная ветошь, и высыпал ее через забор прямо на собаку.
Она, смекнув, что тут затеяно, поспешно выкарабкалась наверх и примяла все под собой, так что получилась толстая, теплая, мягкая подстилка, через которую простуда не достигнет до собачьего организма.
Покончив с этим, Андрейка задумался: а что же она пьет? Может, она совсем ничего не пила уже много дней? А как ее напоить,
Изобретательный Андрейка и тут не растерялся. Чистую консервную банку из-под сельдей, большую, как кастрюля, он давно приметил тут во дворе, но еще не знал, куда она годится. Длинная палка находилась тут же в заборе, слабо прибитая одним гвоздиком. Веревочка была у него своя — на портфеле, где заменяла ручку, а проволочку он нашел на земле. Из этих предметов получился черпак, похожий на ложку для великанов.
Налив туда воды из колонки, Андрейка подсунул ее собаке к самой голове, а сам залез на бочку и начал смотреть сверху… Собака пила, и еще как! Полбанки выпила — значит, долго мучилась, не пивши.
Дело двигалось не так скоро, потому что разные посторонние люди беспрепятственно шатались по двору и мешали: грузчики, возчики, продавцы и даже сама заведующая, вся в кольцах, в серьгах, вышла из задней двери и спросила:
— Эй, мальчик! Ты чего тут позабыл?
— Ничего… Не беспокойтесь… — вежливо ответил Андрейка. — Я только посмотреть, не валяется ли тут какой мелкой макулатуры…
— Нет тебе тут ни мелкой, ни крупной! — грубо закричала заведующая. — Вы уж и так крышку от люка уволокли!
Когда собирали металлолом, Андрейка и сам помогал уволакивать эту крышку, ошибочно приняв ее за ненужную, поэтому дал уклончивое разъяснение:
— Крышка — то называется металлолом, а то — макулатура… Совсем разные вещи!..
В это время внутри магазина начался крик, и заведующая ушла, не успев прогнать Андрейку до конца. Оставалось только снабдить собаку едой. Андрейка отправился в кафе «Минутка», где народу почти не было, только двое пьяных талдычили в уголке. Завидев Андрейку, они обрадовались и захохотали:
— Эй! Похмелиться зашел?
— Нет… Я не похмеляюсь… — ответил Андрейка. Пьяницы загоготали еще сильней, но Андрейка не стал вести с ними пустые разговоры и обратился к буфетчице, дремавшей за прилавком:
— Тетя, у вас нет каких-нибудь ненужных кусочков?
Буфетчица перестала дремать и с любопытством взглянула на Андрейку.
— А ты что — побираешься, что ль?
— Да не мне! Собаке одной…
— Значит, собаку держишь, а чем кормить не имеешь? Хорош хозяин!
— Да не моя… — пытался втолковать ей Андрейка. — Ну как вам объяснить? Просто одна ничья собака… Она сейчас заболела, а я не здесь живу!
— А где?
— В Шапкине…
— А Полину знаешь? Как она там?
Андрейке ли не знать кого-нибудь в Шапкине, а уж Полину и подавно!
И он во всех подробностях начал описывать Полинину жизнь, ее разоренное хозяйство и бедную обстановку в доме, но спохватился и для поднятия Полининого авторитета в самом смешном, веселом виде описал, как они с дочкой недавно выгоняли из дому своего замухрышку-зятя и отнимали у него вещи, которые он хотел унести с собой, но не вышло: так и побежал к себе, в Макуревку, в одних тряпочных тапочках и шляпе, которую Полине не удалось-таки отнять, хоть она раз в пять его сильнее.