Андрейка
Шрифт:
На сухом и тонком лице учителя и мускул не дрогнул. Только обнажились в улыбке зубы, неправдоподобно белые.
— Как в Ливане!
Класс засмеялся дружно и по-доброму. Более над учителем математики не экспериментировали...
— Прошу поднять руки тех, кто никогда не решал математических задач при помощи компьютера, — спросил учитель, покончив с перекличкой. Голос у него был густой, молодой.
Поднял руку Андрейка. За ним, не сразу, еще треть класса. В основном Азия, Ближний и Дальний Восток.
Учитель сказал, что с новичками он проведет
— Так вот! Как целесообразней его огородить? На максимуме территории минимум строительного материала... Площадь участка условно обозначим в сто квадратных метров.
Зашуршали, зазвенели компьютеры. Кто—то засопел растерянно. Учитель подошел к парню, сидевшему за первым компьютером, поглядел на экран. Воскликнул с усмешкой: «O! Lord! Garbage in — garbage out» .
Андрейка исписал страничку и поднял руку. Первым. Учитель шагнул к нему, взял листок:
— Что это такое? — спросил строго.
— Я дифференцировал уравнения, сэр.
— Мы еще не проходили дифференциалов... — С Андрейкиным листочком вернулся к своему столу. Сказал, поглядев на листочек, еще раз: — Решение, надо сказать, элегантное... Почему вы пошли этим путем?
— От лени, сэр, — ответил Андрейка.
Класс захохотал. Улыбнулся и учитель, выпятив свои широкие губы.
Звонок восприняли без обычного оживления, радости. Помешал! Многие не успели высказаться...
— Он знает все наизнанку! — восторженно прошептала девушка из Польши об учителе. Андрейка понял ее мысль по тону: по-видимому, на местном школьном жаргоне «наизнанку» означает «глубоко», «насквозь», «до самой подкладки».
«Школы — как африканские племена, — весело мелькнуло у него. — У каждой свой язык».
На уроке биологии Андрейка попал словно в другой мир. Несколько рослых черных парней спали сидя, не шелохнувшись и задрав ноги в расшнурованных ботинках на скамьи перед собой. Те, кто занимал парты перед спящими, привычно отодвигались в сторону от их ног или уходили на другие места. Без излишних споров.
Молоденькая учительница в белом кружевном воротничке и кружевных манжетах, белеющих из-под рукавов платья, словно ничего не замечала. Обращалась лишь к тем, кто ее слушал.
Вечером Андрейка вернулся в «музыкальный ящик». Его обступили, как Колумба, который возвратился в Старый Свет.
— Привет! — сказал он, проходя к своему матрасу. — В школе есть электронный микроскоп. Знаете, сколько он стоит? Триста тысяч долларов...
— А–а, — загудел «музыкальный ящик». Наконец-то хитроумного соседа поняли...
Утром его поджидал у дверей социальный работник в женской кофте, которого в свое время изгнали из «воровского рая» — теплой, облюбованной шпаной квартиры.
— Вы — первый жилец из этого забытого Богом дома, который оказался не в тюрьме, не в могиле, а в школе. Вы спешите?..
Не хотелось Андрейке говорить с ним. Душу перевернул, глухая
Да и дождь стал накрапывать. Но «социальный» шел за ним к остановке неотступно, и Андрейка задержался на минуту.
— До этого дня я был вне закона. Пишите! Пишите! Вне закона: не было шестнадцати, и я не хотел жить с очковой змеей по имени Люсиха. Да, и у меня есть родители, которые формально за меня отвечали. Со вчерашнего дня я отвечаю за самого себя сам. Понимаете? Я не хочу быть вором, не хочу быть попрошайкой, «социалистом» на велфере. Я имею права по канадскому закону! Стать самим собой, вот и все!
6. Лизетт, или равнобедренный треугольник
Наконец, распогодилось. В ланч вывалились на травку, под жарко–голубое небо. Расселись полукругом, каждый достал свой бутерброд. Андрейка — пухлую булочку из магазина «Мак Дональдс», где он, наконец, нашел работу «part time» . Несколько школяров отошли в сторону, достали сигареты. Андрейка заметил краем глаза сцену, которую не раз видел в отеле алкоголиков. Один из парней скрутил ладонями доллар трубочкой, другой насыпал в трубочку белого порошка. Кокаином балуются...
Андрейка даже глаза закрыл: вспомнились те, кто добаловалcя...
Весь паноптикум...
Он почти справился со своей булочкой, когда у школьного подъезда затормозил зеленый «форд». Из него вышли двое плечистых ребят, из тех, которых Андрейка называл «амбалами». Минуты через три они выскочили из школьного подъезда, таща какую-то девчонку в модном белом комбинезоне, с длинными серьгами, сверкавшими на солнце. Она билась в их руках. Извивалась. Кричала: «Помогите! Помогите!»
Никто не шевельнулся.
И Андрейка не сдвинулся с места. От ошеломления.
Он пришел в себя лишь тогда, когда зеленый «форд», в который затолкали девчонку, начал отъезжать...
— Какой телефон полиции? — закричал он .
Уинстон Хайкин пожал плечами:
— Зачем это тебе надо?
— А если самого тебя потащат?
— Ты думаешь, кто-нибудь вступится? Вот и я не вступился...
— Из-за каждой «slut» звонить в полицию! — заметил китаец. — Я в их игры не играю.
Андрейка вбежал в подъезд, где висели телефоны–автоматы; на них были написаны номера полиции и пожарных. Он набрал номер полиции и объяснил, что произошло у подъезда школы...
На его звонок отреагировали немедленно. Всем полицейским машинам по радио передали приказ задержать зеленый «форд» №...
Через час, не более, после сумасшедшей гонки, машину перехватили километрах в ста от Торонто... В вечернем выпуске газет уже появились сообщения о «kidnapping» (так называется кража людей) и то, что эти похитители давно разыскиваются полицией: они были зафиксированы скрытой камерой месяц назад во время ограбления банка. Из банка они уволокли не только деньги, но и двух девушек–заложниц, которых затем изнасиловали и зверски убили...