Андрогин
Шрифт:
– А мы к вам, мастер Льют! – сразу перешла к делу пастушка, после того как поздоровалась со всеми и представила свою подругу. – Жармин Зордеван-Серж знает много секретов и тонкостей, используемых при варке стекла, и хотела бы договориться о совместной работе. Согласны ли вы с ней поговорить и обсудить предстоящее сотрудничество? Только учитывайте, она только несколько дней как стала «сошедшей» и в нашем языке слабо разбирается.
Местный специалист оказался плотным дядькой среднего роста с большими пышными усами. Учитывая, что мужчины здесь в подавляющем большинстве тщательно и ежедневно
– Профессионалы своего дела всегда найдут общий язык! – заявил он громогласно. Правда, тут же и усомнился, но в другом вопросе: – Только странно, что в таком юном возрасте, да ещё и девушка, может похвастаться стоящими знаниями. Разве такое бывает?
– Бывает, бывает! – заговорила наконец и Чернова. – Тем более там, где меня обучали, месяц считается годом. Ну а с ходу могу похвастаться тем, что знаю, как устранить волнистость на стекле, убрать помутнения, пузырьки воздуха и сделать стекло идеально гладким.
Мастер только крякнул восторженно, тут же подхватил гостью под локоток и поспешил в сторону ближайших построек стойбища со словами:
– Интересно! Очень интересно… – Видно было, что он уже забыл обо всём на свете. Но Саигава сама о себе напомнила, крикнув подруге и уже взбираясь на своего золотого удава:
– Отлично! Общайтесь себе спокойно, а я мотнусь по своим делам.
Махнула всем рукой, развернула своего ручного монстра и живо умчалась по ущелью обратно. А парочка специалистов с увлечением принялась обмениваться ознакомительными терминами.
Вначале Дарья попросила Льюта в теории рассказать об устройстве его печи и как совершается процесс выплавки стекла. Естественно, что слов поначалу не хватало, но самое основное схватывалось на лету или повторялось иными фразами. Не забывали собеседники и жестами всё нужное конфигурировать в пространстве.
До стекольного заводика оказалось ближе всего, не более пятидесяти метров. Он попросту был пристроен к каменной круче, имеющей минусовый наклон. Видимо, пространство долины, отведённое под сад, экономили и берегли, а всё вредное производство вообще разместили в тени сходящегося ущелья.
Но не успели знатоки по варке стекла подойти к печи, где крутилось несколько помощников, как со стороны ущелья послышался жуткий грохот. Даже грунт при этом под ногами вздрогнул. Старый мастер на это и внимания не обратил, начав уже с апломбом хвастаться своим детищем, но когда рассмотрел нешуточную обеспокоенность на лице коллеги, снизошёл до пояснений:
– Наверное, в ущелье обвал произошёл, не обращай внимания. Да и выясним сейчас… – Он назвал по имени одного из помощников: – Ну-ка сбегай ко второму посту и выясни, что там случилось!
Парень умчался, а ознакомительная экскурсия по заводику продолжилась. Постепенно и Чернова увлеклась, рассматривая полукустарное, но не лишённое должной оригинальности производство. Что сразу являлось большим плюсом: завод работал в непрерывном режиме. И со всем сложным процессом закладки составляющих в бункер, прогрева с помощью угля, вымешивания массы, вытяжки стекла, разрезки его и упаковки занималось всего девять человек в штатном
Что удручало: мизерный захват полоски стекла, несовершенство валиков, отсутствие действенного водяного охлаждения и низкое качество самой смеси. Вот и получались на выходе полоски зеленоватого цвета всего в тридцать сантиметров ширины, с мутными дефектами внутри, с пузырьками воздуха, волнистые и кривоватые, да слишком толстые, чуть ли не восемь миллиметров. А тоньше и не получилось бы, стекло трескалось и шло на бой ещё во время разрезки и укладки. Отходов, вновь закидываемых в бункер, хватало: треть не треть, но пятая часть точно уходила на переплавку.
О создании прозрачной посуды, бокалов из такой стекломассы не могло быть и речи. Единственное, что производили на заводе помимо оконного стекла, так это толстостенные бутыли для хранения вин, масел, керосина и прочих жидкостей. А уж о чём-то таком, как о создании лабораторного стекла и специальных ёмкостей для лабораторий, тут и мечтать не смели.
Конечно, мастер Льют о подобных чудесах в виде звенящих бокалов знал, не раз держал в руках и любовался на поделки великих островных мастеров. Кое-что из колб, пробирок, реторт и мензурок имелось и у него в личной лаборатории, купленное у воздушных торговцев за баснословные средства. Но вот как сделать подобное самому – он не имел ни малейшего понятия. Поэтому буквально окаменел, когда молоденькая на вид женщина стала ему терпеливо объяснять:
– От зеленоватого оттенка и пузырьков в стекломассе избавиться проще всего. Мутные разводы мы тоже уберём. С применением оксидов и примесей добьёмся любой окраски готовых изделий. О сути закалки стекла я тоже поясню. А вот с утончением продукции, приданием ей идеально ровной поверхности придётся повозиться. Для этого придётся сооружать ванну с расплавленным оловом, и уже по нему протягивать застывающее стекло. Для обычной полосы конструкцию валиков тоже надо будет изменить. Я сделаю чертежи…
Вот тут их общение и прервал ворвавшийся в цех подмастерье. Тот самый, которого отсылали узнать, что случилось в ущелье.
– Мастер! – начал он вопить ещё издалека. – Ущелье на самом выходе перекрыто невиданным обвалом! Один дозорный первого поста погиб, второй сильно ранен. Больше никто не пострадал. Пастушка Саигава на своём змее успела проскочить наружу буквально за минуту до обвала. Перебраться через него нельзя. И самое главное: на кромке обвала замечены чужие воины! Есть предположение, что обвал – дело их рук. Возможно, они хотели и пастушку с удавом привалить, да те вернулись обратно слишком быстро, засада не успела подготовиться.
Мастер Льют пялился на рассказчика в ужасе и седел, похоже, на глазах. Но переживал он совсем не о погибших, и не о появлении таинственного врага, как показалось вначале. Потому что охрипшим голосом прокричал в сторону старших подмастерьев, которые сбежались в цех:
– На сколько дней безостановочной работы у нас хватит песка, известняка, угля и соды? – Старшие подмастерья переговорили между собой и выдали цифру, которая чуть не довела их шефа до слёз:
– Четыре дня, мастер. Если чуть замедлим процесс – то на пять.