Андроид Каренина
Шрифт:
За время этого происшествия Левин окончательно оправился от своего смущения, стоял, облокотившись обеими руками на стул, и на лице его было насмешливое внимание.
— Не понимаю. Не понимаю, — сказал он.
— Чего же ты не понимаешь? — спросил Облонский, силясь сохранить на лице саркастическую улыбку, хотя иссиня-черный дым, вырвавшийся из Нижнего Отсека Стивы, заполнил комнату, погрузил ее во тьму и окончательно испортил настроение Степану Аркадьичу. Он был весьма уважаемой фигурой, однако сразу два сломанных робота за день — это было уже чересчур и не могло остаться незамеченным. Меньше всего на свете ему хотелось
— Я не понимаю, что вы делаете, — продолжил Левин, пожимая плечами и указывая на еще дымящийся в руках Стивы испаритель. — Как ты можешь это серьезно делать?
— Отчего же нет?
— Да оттого, что в этом нет ничего дельного.
— Ты так думаешь, но мы завалены делом.
— Бумажным. Ну да, у тебя дар к этому, — прибавил Левин.
— То есть, ты думаешь, что у меня есть недостаток чего-то?
— Может быть, и да, — сказал Левин. — Но все-таки я любуюсь на твое величие и горжусь, что у меня друг такой великий человек. Однако ты мне не ответил на мой вопрос, — прибавил он, с отчаянным усилием прямо глядя в глаза Облонскому.
— Ну, хорошо, хорошо. Погоди еще, и ты придешь к этому. Хорошо, как у тебя три тысячи десятин богатой грозниумом земли в Каразинском уезде, да такие мускулы, да свежесть, как у двенадцатилетней девочки, — а придешь и ты к нам. Да, так о том, что ты спрашивал: перемены нет, но жаль, что ты так давно не был.
— А что? — испуганно спросил Левин.
— Да ничего, — отвечал Облонский. — Мы поговорим. Да ты зачем, собственно, приехал?
— Ах, об этом тоже поговорим после, — опять до ушей покраснев, сказал Левин.
— Ну, хорошо. Понятно, — сказал Степан Аркадьич. — Так видишь ли: я бы позвал тебя к себе, но жена не совсем здорова. А вот что: если ты хочешь их видеть, они, наверное, нынче в лабиринте для катания от четырех до пяти. Кити катается. Ты поезжай туда, а я заеду, и вместе куда-нибудь обедать.
— Прекрасно. Ну, до свидания.
Глава 6
Когда Облонский спросил у Левина, зачем он, собственно, приехал, Левин покраснел и рассердился на себя за то, что покраснел, потому что он не мог ответить ему: «Я приехал сделать предложение твоей свояченице», хотя он приехал только за этим.
Он размышлял об этом проявлении слабоволия, сидя вместе с Сократом в одном из маленьких кафе на набережной. Они долго бродили и отдалились от Башни на несколько верст, однако же она и отсюда им была прекрасно видна, верхушка медленно вращалась, сканируя город и следя за безопасностью его жителей.
— Наши неутомимые защитники, — сказал Левин отрешенно и включил экран Сократа. Прихлебывая свой чай, он просматривал Воспоминания, которые видел уже бесчисленное количество раз, снова и снова запуская их в карете всю дорогу от деревни до Москвы.
Дом а Левиных и Щербацких были старые дворянские московские дом а и всегда были между собою в близких и дружеских отношениях. Связь эта утвердилась еще больше во время студенчества Левина. Он вместе готовился и вместе поступил на факультет шахтоуправления в Московский грозниевый университет с молодым князем Щербацким, братом Долли и Кити. В это время Левин часто бывал в доме Щербацких и влюбился
Приятную негу воспоминаний вдруг разрушил пронзительный вопль. Он поднял глаза от монитора и увидел на крыльце дома женщину с перепачканным лицом и в порванном переднике, она голосила: «Этого не может быть!» Из дома выволокли мужчину, судя по всему, ее мужа, столь же неопрятного вида; огромный 77-й заломил ему руки за спину. Их обступили другие роботы батальона, головы в виде луковиц медленно вращались; поблескивали зрительные сенсоры, неустанно принимающие и анализирующие информацию. Один из них удерживал женщину своими толстыми, похожими на трубы руками. Высокий привлекательный Смотритель в золотой, сияющей на полуденном солнце униформе отдавал приказания 77-м оцепить территорию и провести обыск в доме.
— А! Они поймали Януса, — восхищенно произнес Левин.
— Отсюда недалеко до рынка, возможно, он черный делец, — предположил Сократ, — или грозниевый спекулянт.
— Верно, а может, даже агент СНУ, — согласился Левин, против своей воли приходя в возбужденное состояние духа при виде столь близко действующей государственной машины. Он наблюдал за Смотрителем и его подчиненными, восхищаясь эффективностью их действий при допросе Януса. Прошло несколько месяцев со времени его последнего визита в Москву, а в деревенской глуши редко кому удавалось увидеть в действии великолепных луковицеголовых роботов 77-го батальона.
С трудом он заставил себя оторваться от завораживающего зрелища и повернулся к Сократу, на экране которого его ждали драгоценные Воспоминания. Он смотрел, как все три барышни подъезжали в коляске к Тверскому бульвару в своих атласных шубках — Долли в длинной, Натали в полудлинной, а Кити в совершенно короткой, так что статные ножки ее в туго натянутых красных чулках были на всем виду. Для чего им, в сопровождении родителей, роботов III класса, и II/Жандарма/439 с покрытой медью работающей дымовой машиной нужно было ходить по Тверскому бульвару, — всего этого и многого другого, что делалось в их таинственном мире, он не понимал, но знал, что все, что там делалось, было прекрасно, и был влюблен именно в эту таинственность совершавшегося.
Подняв глаза от приятного потока Воспоминаний, он увидел, что людей вокруг оцепленного блока заметно прибавилось. Смотритель отослал нескольких 77-х к толпе, чтобы сдерживать не в меру любопытных, а 77-й, удерживавший Януса, высоко поднял человека в воздух, сжимая его своими толстыми манипуляторами в перчатках, и стал грубо трясти свою жертву. Стук железных ботинок был слышен совсем близко, и Левин увидал, что 77-е обыскивали людей в кафе. Левина не трогали — присутствие его робота III класса означало, что он был высокопоставленным лицом; 77-е принялись сканировать остальных посетителей кафе своими физиометрами.