Андрюшка Сатана
Шрифт:
«К Гурде». И не зная – зачем, вышел вон. А Гурда как раз навстречу. Столкнулись в сенях. Сатана поднял голову и угрюмо сказал:
– Гурда, я к тебе.
Тот на минуту обрадовался, а потом спокойно:
– Ладно, пойдем к сторожихе.
Сторожиху выслали, и Сатана начал:
– Послушай, Гурда. Обидели. За живое хватили. Понимаешь. Настасью-то ведь они убили!
Гурда что-то почуял.
– Ну?
– Убили ведь Настасью-то... Дьяволы!
И вдруг неожиданно нагнул голову и начал тереть глаза оборотной стороной ладони. Гурда удивился: плачет.
–
– Не плачь. Слезами горю не поможешь. Меня ведь тоже не обошли. Избу с маткой спалили. Сам в колодце всю ночь просидел, руки чуть не отморозил.
Об учительнице Гурда смолчал. Сатана поднял голову:
– И тебя?
– И меня.
Оба задумались. А потом первым начал Сатана:
– Слышь, Гурда, каюсь – я с ними, с бандитами-то, водился. Помнишь про Романовских сказывал? Так от них письма Свистунову носил. Что хошь делай со мной... Только дозволь прежде разделаться с ними. Не дозволишь, – из острога сбегу, сторожей зарежу, а все же подстрелю Свистунова. Не уйти теперь ему от меня.
– Давно бы так, Сатана. За что, скажем, Настасью сгубили, замучили? Здря. А ты работал на них. По правилам, тебя сейчас к стенке надо бы, да ладно, успеется. Вот что, посиди здесь, а я схожу тут по дельцу по одному. Да заодно скажу, чтоб сторожиха тебе самоварчик вздула. А ружье, пока что, мне отдай.
Сатана машинально отдал Гурде ружье и крепко задумался. Гурда же, выйдя из школы, постоял, подумал и зашагал потом по направлению к избе Сатаны. Навстречу ему попался парень и закричал еще издалека:
– Эй, Гурда, сказывают – Сатана на селе, а в избу не кажется.
– Ладно, пойдем обратно. Только, какой же ты часовой? Я тебе секретный приказ отдаю, а ты орешь во всю глотку.
Парень смутился.
У избы Сатаны Гурда сказал сторожившему Семенычу:
– Вот что, Семеныч. Хочешь поработать на славу Советской власти?
Тот неуверенно протянул:
– Хочу.
– Так слушай. Сатану у меня не трогать ни единым пальцем. Кто к нему в избу будет приходить – пропускать, а выпускать можно только меня да Сатану. Понял?
– Понял. Значит, стрелять по им?
– Нет. Арестуй. Назначь сам себе помощников и действуй. Будете дежурить по трое. Смену скоро пришлю. Всех на селе дежурить заставлю. Потому Среднино объявляю на военном и осадном положении. Понял?
– Понял.
– Если же ты да кого-нибудь упустишь или хоть одним словом бандитам донесешь, – знай, все равно расстреляю. Ночью сюда войска придут, с пулеметами да с пушками, – соврал Гурда для острастки.
– Ну, зачем упустить? Што мы – в первый раз, што ли? Нам не привыкать, – утешал Гурду Семеныч и нервно щипал свою бороденку.
Гурда вернулся в комнату сторожихи, где, не шелохнувшись, мрачно грустил Сатана. Гурда неслышно вошел в комнату и долго стоял, разглядывая Сатану, который сидел, наклонив голову, и думал, думал... Молчанье нависло угрозой. Но пришел конец настороженной приглядке Гурды, и тот
– Сатана, а Сатана. Пришло время и мне до тебя дело иметь.
Сатана очнулся.
– Не наврал? Не сменил свое слово отомстить за Настю?
Сатана удивился мягкому голосу Гурды.
– Нет покамест. Раз сказал, – сделаю. Всех по одиночке перестреляю, и Свистунова тоже.
– То-то же. Смотри у меня.
Помолчали. Молчанье прервал Гурда.
– А у меня план есть.
– Сказывай, – равнодушно и тихо буркнул Сатана.
Гурда начал:
– Слушай, друг. Можешь ты дойти до Свистунова?
– Могу.
– Хочешь банду изничтожить?
– Хочу.
– Ну, так вот, как приедут Романовские, мы облаву устроим. Романовских схватим, а тебя отпустим. Ты бежи прямо к Свистунову, донеси ему, что Романовских схватили, а тебя чуть не подстрелили. Понял?
– Понял.
– Свистунов тебе поверит. А ты ему еще и письмо от Романовских представь. А это сможешь сделать?
– Смогу. Они завсегда, как приезжают, мне письмо для Свистунова оставляют.
– А потом будешь приходить ко мне и рассказывать, что и как. Встречаться будем за погорелым местом.
– Понял.
VI
Романовские приехали через два дня. Дежурил Семеныч и еще двое. Как увидели, что к Сатане прошли двое незнакомых, обрадели, и дрожь по телу прошла, как после свадьбы перед молодой женой. Зарядили ружья и ждали. Ждали долго, чуть не всю ночь. Уже под утро распахнулась дверь, и кто-то вышел на крыльцо, попыхивая папироской. Из темноты выпрыгнуло:
– Кто такой?
– А тебе что?
Голос не Сатаны, и Семеныч взялся за дело. Тупо стукнул приклад об голову, и огонек от папиросы покатился под крыльцо. Одного не стало. Другой – в избе. За этим зашли просто туда. Когда тот выдернул из штанов револьвер, Сатана схватил его за руку, и он только успел злобно проскрипеть:
– Засада... Ладно... Ответите...
Ночью же доставили связанных приезжих Гурде, а на утро через завод он переправил их в город. После немного постреляли, напугав баб, которые подумали, что опять пришли бандиты.
Как уговорились, Сатана выбежал из избы и помчался к Стрижевским лесам. Отбежав сажен сто, он вернулся назад и для хитрости разбил окно в своей избе. А после зашагал сначала по перелеску, потом по лесорубной дороге, а потом еле видными тропками, которыми раньше бродил за дичью. Шел наугад. Ночь тихая. Небо – шатер из звезд, и голубые светляки их трепетали в просветы между деревьев. Сатана шел и шел, похрустывая сапогами по снежной корке. Ему все равно. Не удастся, – плохо. Но только, зачем не удастся? Про Сатану там знали. Не впервой письма переправлял. И если придет, встретят, как своего. А страху нет. Суметь бы все следы замести. Романовские пока что не докажут. Крепко скрутили их. Наверное, по железной дороге в город отправят. А ему что? Бабы нету, робят тоже. Сам, как перст. Сумеет отплатить за Настасью.