Анекдот о вечной любви
Шрифт:
— Пусть терпит. Я, между прочим, в поликлинике была. И документ имеется.
— Никак захворала, Никулишна? Или что-то интересненькое раскопала?
Я мстительно хихикнула в ответ и произнесла:
— Много будешь знать, не дадут состариться!
Ты вари кофе, Петенька, и конфеток побольше приготовь — дело серьезное, разговор нам с тобой предстоит долгий, так что готовься к встрече, родной!
Петька попытался еще что-то вякнуть, но я уже отключилась.
Оставшуюся
— Из водопроводной воды они его делают, что ли? — проворчала я себе под нос, погружаясь в размышления. Были они невеселыми. Перед глазами постоянно возникал образ облитого кислотой человека, а следом за ним — лица следователей, которые с многообещающей улыбкой доброго Деда Мороза порекомендовали мне и Петьке не покидать родной город в ближайшие несколько недель. Все из-за того, что нежданно-негаданно мы угодили в разряд особо важных свидетелей. Беспокойство вызывало и странное появление чужого мобильного телефона в моей торбочке. Странный звонок, отстраненно сообщивший о какой-то охоте, вкупе с посещением невропатолога, который неожиданно оказался обычной лаборанткой, успокоения в мою душу тем более не внес. Не понравилось и таинственное напоминание: дескать, осталось семь дней. До чего, простите?
В глубине души возникло стойкое ощущение, что я стала соучастницей неких загадочных событий, способных обернуться бог знает чем…
Дух авантюризма, помноженный на здоровое журналистское любопытство, вдруг взыграл во мне со страшной силой. Я пыталась сопротивляться, но осознала, что очень хочу получить ТЭФИ и соорудить головокружительную карьеру!
Осторожная половина моей натуры советовала: не стоит ввязываться в опасную игру! На что вторая моя половина возражала: понять происходящее — дело чести, вперед, Вася! Авантюризм второй половины победил, и я, расправив плечи, отправилась навстречу неизвестности.
В школу я вошла с твердым намерением как можно скорее во всем разобраться. Однако уже у дверей возникло первое препятствие в виде школьной парты, за которой бездельничал прыщавый юнец в черной форме охранника. Если бы не эта форма и не желтая табличка на груди юноши, гласившая: «Охранное предприятие ««Кобальт»», парня можно было бы принять за семиклассника. Я, пребывая в полной уверенности, что мою личность охранники изучили вдоль и поперек, с независимым видом попыталась миновать пост. Но именно этот представитель ВОХРа обладал на редкость дырявой памятью, сотрудника местного телевидения во мне упрямо не признавал и строгим голосом и с упорством собаки, ловящей на себе блох, требовал подтверждения моей личности. Причем служебный пропуск, которым обладали все сотрудники нашей редакции, парня явно не вдохновлял.
— Та-ак… — пацан и в этот раз не изменил традиции. Он свел брови на переносице и начальственным голосом констатировал: — Опоздала, стало быть… Какой класс?
— Десятый «Г», — нагло заявила я, при том, что десятых в школе всего два. Охранник на мою явную ложь не среагировал. Он уткнулся в толстенную амбарную книгу и задал очередной каверзный вопрос:
— Фамилия?
—
Юнец оказался не только вредным, но и на редкость невежественным — фамилия первой в мире женщины-космонавта впечатления на него не произвела.
— Ага, Терешкова, значит… Да еще Ивановна… — пацан водил длинным пальцем с грязным ногтем по спискам учащихся. — Что ж ты опаздываешь, Валентина Ивановна? И не в первый раз, как я успел заметить! В школу нужно приходить вовремя! Сперва опоздания, потом — сигареты, пиво, наркотики… СПИД, дачный участок два на два и гробик приталенный! Такие личности, как ты, роняют авторитет молодежи в глазах общественности! Учиться надо, Валечка! Как говорил классик: «Учиться, учиться и учиться», а ты небось вчера в ночном клубе тусовалась до утра?..
Надо же, бдительный страж оказался не таким уж темным! И, сам того не зная, он угадал, как я вчера проводила свой досуг. Совпадение мне не понравилось, я вздрогнула и поспешила прервать разыгравшийся фарс.
— Вообще-то, я с телевидения, — редакционная «корочка» легла на стол перед молодым человеком. — Можно пройти?
Охранник внимательно изучил удостоверение, десяти отличий между оригиналом и фотографией не нашел и, обидевшись, утратил ко мне всякий интерес.
— Идите, — буркнул он и с шумом захлопнул амбарную книгу, из нее при этом вырвался фонтанчик архивной пыли.
Редакционный пост я миновала без проблем: охранник Глеб узнавал меня без предъявления удостоверения. Правда, от ехидной реплики он все же не удержался:
— Василь Иваныч, никак бурная ночь была? Видок у тебя какой-то помятый…
— И что вы ко мне все привязались? Спала я ночью, понятно?!
— Конечно. Что ж тут непонятного…
— Где Никулина?! — грозный рык главного больно ворвался в мой мозг. Похоже, в дальнейшей моей судьбе грядут существенные перемены, не влекущие за собой ничего позитивного. Я втянула голову в плечи в предчувствии беды. Глеб сочувственно хмыкнул и вдруг предложил:
— Слышь, Василь Иваныч, ты, ежели что, к нам в контору иди. Я похлопочу!
— Куда? — обалдела я.
— Ну, в охрану. А что? Сейчас модно, когда баба в телохранителях. Обучим тебя, как полагается, и будешь сторожить чье-нибудь особо важное тело… «Бабулек»… — Глеб мечтательно зажмурился, — что грязи!!! Причем не наших деревянных, а дивного зеленого цвета с симпатичными мужскими мордашками на лицевой стороне!
На бегу я бросила замечтавшемуся охраннику:
— Осторожнее, Глебушка! Любовь к мужчинам, пусть даже нарисованным, может вызвать необратимые изменения в организме.
— …Подать сюда Никулину! Немедленно!!! — вновь прогремел голос главного, да так, что Глеб подпрыгнул и колкость мою пропустил мимо ушей.
— Иди, иди, Вася, — посоветовал охранник, непроизвольно хватаясь за кобуру. — Не бойся, он же маленький…
— Пираньи тоже маленькие, — заметила я, враз забыв обо всех проблемах, терзавших меня до сей минуты.