Ангел без нимба, крыльев и... совести
Шрифт:
Мы засмеялись, я завела машину и тронулась, выезжая с парковки. Черный седан остался на месте: «Значит точно какого-то из наших...» – решила я и утопила педаль газа.
Через пять минут нашей поездки, мы нашли очень миленький ресторанчик во французском стиле, припарковались и прошли в зал. Миловидная распорядитель посадила нас у окна, что в отличие от Скотта, весьма понравилось Митчу. Нам принесли меню, и мы начали выбирать, обсуждая список блюд. В конечном итоге мы сошлись на овощных салатах для нас обоих, рыбе с рисом для меня и курице с отварным картофелем и зеленью для Митча.
К
– Добрый день, меня зовут Майкл. Готовы сделать заказ? – сказал он, и тут история повторилась: узнавание и дебильная улыбка. Но в отличие от Скотта, Митч мягко улыбнулся и самым сахарным голоском сказал: – Дорогуша, принеси нам два овощных салата, курицу с отварным картофелем для меня и рыбу с рисом для моей спутницы. А еще по бокалу вашего лучшего Шардонэ и воду.
Официант кивнул, записав наш заказ, и удалился.
– На сколько же вы разные со Скоттом в этом отношении, – сказала я, намекая на официанта. – Ну, на самом деле все зависит от настроения. Кроме того, когда он голоден то превращается, буквально, в монстра, – ответил он.
Вскоре нам принесли еду, и мы приступили к обеду, мило беседуя о всякой ерунде. По завершению расплатились и Митч что-то нацарапал на салфетке, и передал официанту. От чего тот чуть не запищал от восторга и, буквально, помчался к остальным сотрудникам.
– Что ты сделал? – спросила я. – Просто оставил свой автограф, – пожал плечами Митч, и мы вышли на улицу.
Сели в машину и вернулись к концертному залу, видимо, либо автобус быстро починили, либо мы слишком долго обедали, но ребята уже подъехали. Митчелл пошел ко всем, а я пошла в зал.
Через пятнадцать минут все присоединились ко мне. Кевин и Ави наперебой рассказывали про проколотое колесо автобуса, из-за которого они задержались. А Кирсти, вполголоса, жаловалась мне на Эмили, которая болтала по телефону без умолку всю дорогу, мешая всем расслабиться, а ей поспать. Скотт со своей новой пассией стояли поодаль и о чем-то мило разговаривали. Через зал к нам шла Эстер с Митчем. Когда они поравнялись с этой парочкой, блондинка вытащила из сумки какую-то тряпку и крикнула брюнету:
– Эй, мальчик-гей, забери свою футболку, она мне больше не нужна! – и швырнула ее прямо в лицо Митчеллу.
В зале повисла тишина...
Я сорвалась с места, схватила эту дрянь за крашеные патлы и сквозь зубы сказала:
– Извинись!
Она начала верещать и вырываться, я посильней дернула на себя ее за волосы и заломила ей руку:
– Прекрати орать и извинись!
Все стояли в ступоре, в том числе и Скотт, но быстро очухался и шагнул в нашу строну.
– Хоуинг, я тебе ноги переломаю, если ты сейчас вмешаешься! – огрызнулась я и посмотрела на блондина. Он сделал шаг назад. – Либо ты, тварь, сейчас извинишься перед Митчеллом, либо уйдешь отсюда без скальпа и со сломанной рукой! – продолжала орать я. – Ииизвииниии... – провыла она.
Я отпустила ее и толкнула к Скотту:
– Уведи ее с глаз долой и держи на привязи свою шавку, – кинула я блондину и направилась на свое место. Как только они скрылись за дверями, послышались редкие хлопки, это ребята аплодировали мне. Я картинно раскланялась. –
Мы переглянулись и засмеялись, поскольку все подумали об одном и том же.
– Все, ребятки, быстро в гостиницу. Мы итак выбились из графика, – сменила тему Эстер и пошагала к выходу. – Митч, зарегистрируешь нас? – спросила я, протягивая права брюнету. – Для тебя, Ангелочек, хоть луну с неба, – с благодарной улыбкой сказал Митчелл и пошел за всеми.
Через пару часов они вернулись. Скотт приехал без Эмили, что явно было по-сердцу всей группе. Мы настроились и ребята отправились в гримерку, а Скотт подошел ко мне и спросил:
– Зачем ты так с ней? – Скотт, твоя личная жизнь – это твоя личная жизнь, но она не должна мешать другим — это раз. И я не позволю унижать своих друзей, тем более прилюдно — это два. Кроме того, по отношению ко мне, она первая начала войну и была предупреждена о последствиях, – совершенно спокойно ответила я. – Ты за всех своих друзей будешь волосы вырывать? – задумчиво спросил он. – За всех. И могу не только волосы, но и руки, и ноги, – ответила я. – И за меня? – продолжал он.
Я смерила взглядом эти два метра глупости и ответила:
– Если надо будет, и за тебя, – и отвернулась обратно к пульту.
Он ухмыльнулся и направился за кулисы.
Концерт был потрясающим, ребята выкладывались на полную. Работать с ними было одно удовольствие, тем более, что никто не сверлил меня взглядом в спину и не мешал.
После шоу я собирала аппаратуру, а ребята были на пресс-конференции. После нее ко мне подошел Митч.
– Нэтти, ты закончила? – спросил он. – Да, солнышко, а что? – ответила я. – Поехали в гостиницу. Что-то я сегодня устал... Хочется тишины, – попросил он. – Да, конечно. Подожди пять минут и поедем, – сказала я, складывая микрофоны в боксы.
Затем прихватив их с собой, мы направились на стоянку. Вышли на улицу, и тут на нас, с диким ревом, понеслась голубая спортивная машина. Я еле успела дернуть Митча на себя, чтобы он не попал под колеса. Он испугался до чертиков, из глаз покатились крупные слезы, а подбородок начал подрагивать.
– Да, что же сегодня за день? Сначала обижают, потом унижают, а теперь вообще чуть не убили... – запричитал брюнет.
Я крепко обняла его и погладила по спине.
– Все, моя Королева. Тихо... Тихо... Пока я рядом никто не посмеет больше нарушить твой комфорт и покой, а потом приедет Дэниэл и позаботится о тебе, – успокаивала я его.
От этих слов он перестал всхлипывать и дрожать. Мы дошли до машины, сели в нее. Я достала из бардачка коробку салфеток и вручила брюнету.
– Митч, верни мне права, пожалуйста, – вспомнила я.
Он пошарил в сумке и извлек на свет божий мой документ.
– У тебя на них ужасная фотография, – сказал он мне, предавая их. – Это чтобы полицейских пугать, – сказала я.
Он нехотя улыбнулся. «Ну, вот и хорошо... Сейчас отвезу его в отель, уложу спать, залив бутылку вина, а завтра он забудет обо всем, как о плохом сне», – думала я, ведя машину по улицам города.