Ангел для Демона

Николаева Елена

Напряжение поднимается в наших телах и мелкие капельки пота покрывают мерцающую кожу обоих. Удовольствие от одного желания обладать ею уже приводит в восторг. Физические ощущения, сосредоточенные на поверхности кожи, меня не волнуют. Руки обхватывают жену. Прижимаю к себе с неистовой страстью и нежностью. Выдержка растворилась. Подаюсь медленно бёдрами вперёд, постепенно проникая в её горячее и узкое лоно, осторожно, маленькими дозами, плавно двигаюсь не достигая плевы. Мягко целую губы, лаская её ротик своим языком, кусаю их и снова целую, сладко, чувственно, тягуче… Ловлю ртом сексуальные звуки, эхо её удовольствия проникает в меня глубоко, достигает головки члена. Этот момент единственный и неповторимый. И я с готовностью произвожу одно резкое

и уверенное движение вперед, проваливаясь внутрь полностью, погружаясь в такую долгожданную, ошеломляющую тесноту.

— Люблю тебя, малыш! Безумно люблю…

Замираю, заглушая поцелуем её вскрик. Глаза Ангела распахнулись, ослепив меня своей красотой. Она замерла, прижимаясь ко мне всем телом. Зажала мышцами влагалища плотно мой пенис. От такой тесноты я ощутил боль. Дрожит. Закусила губу. Впилась ногтями в плечи. Радужки цвета тёмной карамели становятся влажными. Черт! Я растерялся, как мальчишка! Сердце бешено рвёт грудь, стремиться к её — маленькому, перепуганному, со сбившимся ритмом.

— Прости!.. Прости меня, малыш! Как ты себя чувствуешь? — целую влажные скулы и щёки. — Это недолго будет длиться. Болезненность скоро пройдёт. Хочешь, я остановлюсь прямо сейчас?

Лина крепче сжала объятия, подалась инстинктивно тазом вперёд, насаживаясь на член, снова протяжно застонала от боли и отрицательно помахала головой.

— Я потерплю. Я же всё понимаю, любимый… Всё хорошо. Правда…

Улыбаюсь ей, благодарно целую её висок с выступившими капельками пота. Она впервые меня назвала любимым. Дикая эйфория проникает в меня, распространяется по венам, расправляет крылья за спиной.

— Ты МОЯ, Ангелина! Слышишь?! Только МОЯ! Настоящая, страстная, чувственная женщина! — рычу ей в ответ.

Воздух в спальне пропитан любовью. Мои движения сдержанные и неглубокие. Лина поморщилась некоторое время, затем начала сама подстраиваться под темп. Нетерпеливо рвалась мне навстречу. Я целовал её снова. Успокаивал её страх и боль, заглушал их тем способом, от которого она разжигала в себе страсть. Движения постепенно ускорялись, набирая быстрый и резкий темп. Плоть любимой тесно обтягивала член, заставляла меня погружаться в море удовольствия. Я не могу описать своё состояние. Ощущаю психическое и физическое истощение на ряду с новым приливом сил. Чувствую, как семья подступает к середине ствола, застревает на полпути, дразнит меня. Я счастлив. Окрылённый этим чудесным действием. Хочется кончить и снова повторить марафон. Безудержно любить её, такую хрупкую и нежную. Внезапное желание зачать с ней ребёнка прокрадывается в душу и мне хочется выть от страха и горя, от неопределённости и отчаянья. Как же не вовремя! Последние остервенелые толчки приводят меня в чувства. Я вырываюсь из неё, обильно изливаясь на живот горячим потоком густой спермы. Стону, содрогаясь от сильнейшего оргазма. Шепчу хрипло её имя. Зарываюсь носом в подушки рядом с её шеей, вдыхая будоражащий запах, целую кожу за ушком. Благодарю свою девочку за взлёт в поднебесье, который она мне устроила. Чувства опустошённости и свободы переполняют меня. Переворачиваюсь на спину и увлекаю за собой истерзанное мною тело маленькой женщины. Глажу нежно спинку, убаюкивая свою любовь. Выпускать её из объятий до утра не входило в мои планы.

— Я тебя никому не отдам, моя девочка! Теперь ты принадлежишь только мне…

Глава 21

Дмитрий.

— Ты счастлив, любимый? Я так соскучилась по тебе. Как же ты изменился за десять лет. Возмужал, морщинки приобрёл вот тут… женился…

Дина мягко коснулась моего лица в области переносицы. Пальчик с нежностью обрисовал каждую складочку, спустился к кончику носа, спрыгнул на верхнюю губу и замер, дойдя до уголка. Я усмехнулся.

— Я не забыл тебя, девочка моя! Ты ревнуешь меня к новой женщине?

— Немного… Хочешь увидеть нашего малыша? Пойдём со мной, я покажу его тебе!

Дина бережно вцепилась

в мою руку и потащила куда-то к гуще пылающего леса. Деревья напоминали старые, огромные плакучие ивы, ветки которых свисали до самой земли, только вместо листьев на них пестрели красно-розовые соцветия. Ветер срывал лепестки цветов и поднимал в небо, кружил ими играючи, затем отпускал, ненадолго утихая. Они летели вниз, будто бы хлопья снега, исключительно напоминали цвет алой крови вместо сияющей белизны, покрывали землю багровым оттенком. От леса исходила прохлада, такая, которая пробирается под кожу и покалывает изнутри, покрывает её острыми пупырышками, поднимает дыбом каждый волосок, причиняя при этом лёгкую боль. Меня вдруг охватила неожиданная паника с дрожью. Я точно знаю, что дальше нельзя! Нужно остановиться и броситься прочь на всех парах, подальше от этого жуткого места. Ведь Дина умерла. Её больше нет. Я не хочу видеть нашего малыша. Тело леденеет, а ноги и не думают останавливаться, идут за ней, приближаются к зловещей неизвестности. Я задыхаюсь, чувствую, как силы покидают меня. Хочется прикрыть веки и забыться.

— Остановись… — тихо шепчу ей, пытаясь сделать хотяб один шаг назад, — прошу тебя, Дина, я не хочу…

— Дима! Дмитрий, обернись, не верь ей! — Где-то издалека послышался голос Ангела. Такой нежный, звонкий, успокаивающий. Он начал отогревать замёрзшие пальцы под сжатой ладонью Дины. Я как будто очнулся от наваждения и открыл глаза. Сердце принялось перекачивать тёплую кровь по венам, душа встрепенулась, забилась, словно птица. — Димочка! Вернись ко мне, не слушай её, родной!

Пальцам удалось выскользнуть из холодного плена и я ощутил резкий прилив жара к телу, будто во мне вскипала вся жидкость до последней капли. Ну же! Всего пару шагов назад и можно утонуть в объятиях моей любимой девочки. Она зовёт меня. Кричит! Умоляет идти к ней. Руки Ангела опускаются на плечи, смыкаются в пламенное кольцо. Между нами горит огонь, согревает нас, защищает.

— Лина? — зову свою девочку, останавливая свой взгляд на Дине, которая рассматривала пристально нас обоих. Её глаза становились чёрными, выражение лица из сочувственного превратилось в презрительное.

— Я здесь, любимый! Все хорошо! Я с тобой, я рядом, она не тронет тебя!

Ангелина медленно обошла меня по кругу и остановилась впереди, загораживая своим телом. Её вид ослепил меня на миг. Будто божество, сошедшее с неба на землю. Кожа серебрилась тёплым светом, обличённая в белоснежную, полупрозрачную, лёгкую ткань. Босая, воздушная, хрупкая, и такая отважная девочка. Я замер, любуясь настоящими крыльями за её спиной, не теми, в которых впервые её увидел, а живыми, трепещущими, с играющими на них яркими бликами от солнца. Они двигались сами по себе, будто бы у них была своя жизнь. То взметали вверх, то опускались, при этом нежно ласкали мою открытую от одежды кожу.

— Ой, а кто тут у нас? — тоненький, с ехидной ноткой голос покойной жены нарушил моё забвение. Дина вмиг оказалась рядом и накрыла ладонью живот Ангела. — Какое чудо! Зарождающаяся жизнь?!

Крылья встрепенулись, смешав раскалённый и леденеющий душу воздухи, оттолкнули Дину назад. О чём это она? Лина не может быть беременна. Это же ложь? Жестокая ложь, чтобы напомнить мне о нашем первенце, о той безграничной боли, которую я по частям из себя вырывал.

— Уходи прочь! Убирайся в ад! — кричу ей что есть мочи, обнимая свою девочку за плечи, прижимая к себе. Дина дико рассмеялась.

— Посмотри на неё, любимый! Ты не сможешь избавиться от своего страха! Это чувство — твоё проклятие! Запомни это! — заявила надменным тоном.

Мне становиться дико страшно, когда Дина растворяется в пространстве. Снова холод пробирает с головы до самых пяток. Разворачиваю рывком любимую чтобы обнять и ужасаюсь. Лина прижала руки к низу живота. Красное пятно растекалось на белоснежной одежде все шире и шире.

— Нет! Нет! Нет! Нет!.. — только и кричал, опускаясь перед ней на колени. — Нет! Девочка моя, только не ты! Прости…