Ангел-хранитель

Глебова Ирина Николаевна

Несколько дней была сестра Аглая задумчива и непривычно рассеянна. Но вот наконец сказала себе: скоро она примет постриг и в последней перед ним исповеди расскажет обо всем без утайки матери-настоятельнице… Только успела принять это решение, как, на следующий же день, сестра Ульяна из монастырской булочной принесла весть: слыхала от людей, что в поместье «Замок» погиб молодой парень – садовник. Провалился в старый, никому не известный и внезапно открывшийся колодец. И вновь тревога клещами сдавила сердце Аглаи! Опять смерть, и опять рядом с мальчиком! У нее появилось предчувствие: надо ехать в «Замок», повидать князя Всеволода. И

увидеть наконец этих Коробовых. А еще, решила Аглая, – поговорить с девушкой-гувернанткой. Она понравилась послушнице сразу. Научившись в монастырской тишине понимать разговор взглядов и жестов, сестра Аглая там, на погосте, уловила особые близкие отношения между мальчиком и молоденькой воспитательницей. Дружба, нежность, забота… И у девушки, похоже, твердый характер. Пусть тоже проникнется тревогой и глаз с мальчика не спускает.

Аглая раздумывала, как бы сказать о своем решении настоятельнице. Но за вечерней трапезой мать Евстолия сама подозвала ее.

– Ты, сестра, так переживала о сироте, отроке Всеволоде, что я подумала: сходи навестить его и утешить. Детская душа еще от потери родителей не оправилась, а тут, почти у него на глазах, вновь человек погиб! Близится светлый праздник Рождества Пресвятой Богородицы, вот и принесешь князю икону с изображением лика Девы Марии. В дар от нашего монастыря – мы многим обязаны его покойным родителям. Пусть любовь Божьей Матери оберегает и благословляет его!

Сестра Аглая поняла: Господь благословил ее замысел! Ведь лучшего повода появиться в «Замке», не вызывая никаких подозрений, и не придумать!

Утром, только-только стало светлеть, она вышла из Святых ворот с котомкой за плечами. Несла подарки: краснобокие наливные яблоки и крупные медовые груши из монастырского сада, каравай и сахарные крендели из пекарни. И главный дар – икону Богоматери, – в отдельной сумочке, пристегнутой к поясу. Ей долгие переходы привычны, не в тягость. А тут и расстояния-то – верст тридцать. Неторопливым размеренным ходом к полудню как раз и доберется. И она пошла, сначала по берегу речки Нары, через сосновую рощу, и дальше – по прозрачным дубравам и зеленым полянам, по долинам маленьких речек, мимо небольших деревень. Все это были ее родные места, называемые окскими просторами. Путь сестры Аглаи лежал как раз в сторону того села, где она родилась, выросла, откуда ушла, нося под сердцем ребенка. Никогда больше она не возвращалась туда, хотя последние годы жила неподалеку. И теперь, идя в «Замок», она сделала небольшой крюк, чтобы обойти Игумново стороной.

У Троицкой церкви в селе Лужки ее подсадил на телегу крестьянин и подвез почти до Енино. Потому Аглая подошла к имению Берестовых раньше, чем думала, – солнце еще не стало прямо над головой. Старый слуга провел ее в дом и пошел доложить хозяйке о посланнице от настоятельницы Владычного монастыря. И тотчас вернувшись, провел сестру Аглаю в большую гостиную. Там ее уже поджидала Тамила Борисовна Коробова.

Нет, не просто женщину, не великосветскую даму видела перед собой сестра Аглая. Много лет, так и не понимая, что же произошло в день рождения и смерти ее дочери, женщину жег огонь этой неизвестности – воистину адское пламя. Когда же из письма своего благодетеля Аглая узнала обо всем, она обрела если не успокоение, то душевное равновесие. А ее муки обрели имя – госпожа Коробова. И вот она, перед ней, во плоти!..

Высокая дама с моложавым лицом и стройной фигурой, со смуглой

холеной кожей и красивой прической, в которой не было ни одного седого волоса. Впрочем, волосы ее могли быть и крашеными.

Сестра Аглая поклонилась хозяйке дома и передала привет и поздравление со светлым праздником от настоятельницы Владычного монастыря, матери Евстолии.

– Мы все скорбим о кончине князя Романа и княгини Елены, молимся об их душах. И молимся о здоровье князя Всеволода.

Коробова улыбалась радушно, сочувственно кивала головой, но темные, пронзительные ее глаза оставались холодно-спокойными. Сказала:

– Вы, наверное, слыхали о несчастном случае в имении. Из-за этого у нас сейчас много хлопот.

– Мать-игуменья Евстолия передала праздничные дары князю Всеволоду. Я бы хотела увидеть мальчика.

Хозяйка кивнула своей горничной, скромно стоящей у входа, и та выскользнула за дверь. Коробова поняла подоплеку слов этой монашки: дары только для князя! Явный намек на обиду монастырского начальства. Вот уже настырные попрошайки! Берестовы не жалели им денег, разбаловали.

В этот миг в гостиную вбежал Всеволод.

– Госпожа монахиня! – воскликнул радостно. – Теперь вы ко мне пришли!

– Вы знакомы? – приторно-ласково удивилась Коробова. – Каким образом?

– А мы виделись на могиле моей сестрички, – ответил мальчик.

А вошедшая следом гувернантка добавила:

– Тогда, мадам, когда бедный Степан возил нас, с вашего позволения, на монастырский погост.

И девушка приветливо склонила голову, здороваясь с сестрой Аглаей. А та добавила:

– Я, по поручению сестер монастыря, ухаживаю за могилой усопшего младенца…

Пока монашка доставала свои дары, Тамила Борисовна с удивлением думала, что и вправду позабыла о могиле на монастырском кладбище. Этого нельзя делать, может возникнуть подозрение в пренебрежении, корысти. Совершенно ни к чему! Нужно восстановить добрые отношения с монастырем, сделать пожертвование… хотя бы раз. А там видно будет…

А мальчишка тем временем шумно восторгался яблоками и грушами, словно никогда не видел сластей получше! Икону, которой монашка благословила его, долго рассматривал. Сказал печально:

– Святая Дева Мария похожа на мою маму. На младенца Иисуса смотрит так ласково, как мама всегда смотрела на меня… Мы всегда ходили в православный храм, и в Париже, и в Женеве.

Коробова подошла, улыбаясь, погладила его по голове.

– Мы тоже скоро съездим в монастырь. Когда удобнее это сделать?

Сестра Аглая ответила:

– Мать-настоятельница будет рада видеть вас на праздничной литургии в честь Рождества Пресвятой Богородицы.

– Мы обязательно приедем.

Она многозначительно улыбнулась. А потом сказала гувернантке:

– Мадемуазель Элен, будте добры, проводите сестру на кухню. Пусть нашу гостью хорошенько покормят. А в обратный путь мы дадим вам дрожки с кучером.

– Мы, сестры Владычного монастыря, ходоки по родной земле, – ответила с легким поклоном Аглая. – Дорога приятная и не долгая. Я, подкрепившись, с Божьей помощью пойду своим ходом…

Она, прощаясь, нагнулась и прикоснулась губами к волосам мальчика. Он умчался угощать фруктами и сладкими крендельками своего друга Сашу. А девушка повела сестру Аглаю в другое крыло дома, к кухне. Когда они проходили анфиладой пустующих комнат, женщина, одетая в черное одеяние монашки, тронула Алену за плечо.