Ангел из авоськи

Васильева Ксения

Они купили в ларьке по дороге бутылку какого-то вина и помчались назад. Ангел быстро разыскала сторожку, и они напросились к старику, который неизвестно, что здесь сторожил. Он отдал им свою комнату, а сам пошел на сеновал, хотя они сами туда хотели, но дед был неумолим и пришлось подчиниться, а то как бы не выгнал.

Когда они устроились на огромной постели старика, спинами прижавшись к теплой стенке печи, за занавеской, им стало уютно, но очень жарко.

Макс снял куртку, рубашку и сказал ей:

— Давай… —

И споткнулся.

За эти два-три часа он ни разу не вспомнил, что она все-таки Ангелина, а не Ангел. Они глотнули из бутылки вина, оказалось не такого уж плохого, и Макс спросил:

— Ты обиделась?

Ей показалось, что он хотел сказать: обиделся… Но теперь ей всегда так будет казаться, пока… Пока что?

— И тогда на «Харли» тоже?

Чуткий, заметил. А вот что сказать — «да» или «нет», — она не знала и безумно боялась ошибиться, чтобы не потерять его, так неожиданно, волшебно найденного!

— Немного… — ответила она безлико.

— Не надо, — попросил он, глядя на нее потемневшими глазами, — я долго еще буду ошибаться… — И легонько коснулся губами кончика ее носа.

Это и обрадовало ее — «долго буду», значит… А вот этот легкий поцелуй, какой-то даже неприятный, — так, наверное, целуют стародавних возлюбленных, которые стали более подружками, чем любовницами… Сейчас она знала одно: если он дотронется до ее пуговиц на майке, она сама ему поможет. Глупость какая! Как она могла тогда так сказать! Да она хочет, чтобы именно он сделал ее женщиной! Разве не об этом она мечтала? А тут — загордилась, думала, он станет добиваться… Он — не стал.

За оставшиеся часы ночи он так ни разу и не прикоснулся к этим несчастным пуговицам, не сделал ни единого движения, которое можно было бы расценить, как… И она, конечно, тоже.

Так они сидели рядом на широченной дедовой постели, пили из горла не совсем гнусный портвейн и болтали обо всем, что не касалось их самих. Ангел рассказала про Казиева, про Леонид Матвеича… Ее подмывало спросить, любит ли он ее хоть немного или она все еще для него Ангел, тот, который был в Москве?.. Но не спросила, а он ничего не говорил. Только один вопрос задала она ему, хлесткий, который заставил его вздрогнуть:

— У тебя было что-то с Улитой?

— Если то, о чем ты подумала, то — никогда, — ответил он, не глядя на Ангела и будто рассердясь.

Но Ангелу показалось, что прошла какая-то секундная заминка, перед тем как он ответил. Может быть, что-то было?.. Один раз?

Они заснули, как сидели, на огромной кровати сторожа. Голова Макса упала на плечо Ангела, а она, скорчившись, упиралась затылком в стену. Открыв глаза, они вообще ничего не поняли, но скоро — разобрались, а Макс сказал:

— Если я сейчас не пробегусь, то лишусь ног и головы. Пойдешь со мной?

Не так он спросил, как бы ей хотелось, но отказываться

она не стала, и вскоре они бежали ровным спортивным шагом по проселочной дороге. Ангел чуть отставала, но не потому что не могла его догнать, а потому что не хотела.

Не стоит описывать весь их день, который ничем особым не был замечателен. Ездили обедать в кафешку ближайшего городка, ходили с дедом по грибы, Ангел их жарила. К вечеру Ангел приметила, что Макс нервничает, но тщательно скрывает это.

«Наступает ночь, — подумала она. — Та вроде была первой в новой нашей обстановке и я, дура, не позволила ему… А сегодня? Хочет ли он этого так уж сильно, — подумала она, глянув на него искоса. Они сидели на бревнышке недалеко от сторожки, и закатное солнце изо всех последних сил освещало их. Макс жевал травинку, о чем-то глубоко задумавшись. Ангел, чтобы не мешать ему своим присутствием, прилегла в траву, куда сразу же он подкинул куртку. «Внимательный, вежливый… — со злостью подумала она, — ничего он от меня не хочет…»

А Макс думал, что никак не складывается в нем во что-то одно, определенное, эти два образа: Ангел, парнишка, который вызывал дружескую симпатию, и девушка Ангелина, сначала показавшаяся спасением, но когда отказала ему, — и правильно! — оказалась как бы не очень-то и нужной.

Не девица, но и не тот парнишка… Симпатия осталась, но она пока — может, только пока? — не переродилась в чувство иного рода. Он так надеется, что это случится нежданно, как с Улитой… Удар с небес! Но что-то подсказывало ему, что так не произойдет.

И вообще, наверное, второго «удара» не бывает. Впереди следующая их совместная ночь, и какой она будет, — он не знал. Если бы он очень захотел Ангелину, то не было бы никаких вопросов, он взял бы ее, что бы там она ни говорила… Но он не хотел, чтобы это произошло, как со всеми раньше — хочется, значит, можно. Он к ней относится по-особому, и вот это внушало ему надежду.

И тут вдруг она сама подсказала решение, ответ, открытие сокрытого в глубине желания.

— Макс, — окликнула она его, как бы только что проснувшись, — а что мы будем делать с дедом? Ему заплатить за проживание, или что?.. Мы же уедем от него?..

«Куда уедем, — подумала она, — к нам, в Славинск? Это — невозможно. В гостиницу? Еще хуже. У старика больше нельзя».

Макс повернулся к ней, своими опять потемневшими за эти дни глазами внимательно посмотрел на нее и медленно произнес.

— А не проехаться ли нам в Москву?

— И что? — вся напряглась она. Вот значит, как он решил!

— Да ничего, — пожал он плечами, — просто я подумал, что так будет лучше… Для нас.

— Почему? — продолжала допрашивать она его.

— Чтобы нам привыкнуть… — Он усмехнулся вроде бы весело, — встречаться… Видеться чаще и… привыкнуть.