Ангел из авоськи

Васильева Ксения

— Мне что, снова явиться к Алене? — спросила она, чувствуя, что слезы, которые раньше так редко выливались из ее глаз, теперь очень близко подступили.

Ах, вот как!..

— Хочешь, поедем ко мне, я снимаю квартиру… — сказал он совершенно спокойно, но ощущая уже какую-то зависимость от нее.

Теперь ему надо решать, как и что… А почему, собственно? А потому что он приехал к ней! Но ведь он приехал не к ней, а к нему и не виноват, что оказалось вот так и никак по-другому…

— Нет, — ответила она тоже спокойно, далось ей это спокойствие. — Я не поеду. Я вернусь в Славинск, поживу там, поработаю… А потом, ближе к Новому

году, возьму и появлюсь.

— Или появлюсь я, и раньше! — воскликнул он, и в голосе его проявилась радость, и ушла какая-то спокойная опустошенность.

Он еще подумал, что зря так сказал, не надо никогда давать надежду, когда сам не знаешь, как все будет. Но сказано! И ему все еще кажется, что она — его спасение! Просто вот так дурацки все получилось!

— Ну вот и решили, — засмеялась она, вставая и отряхивая джинсы.

И мимолетно пожалела, что не надела своего единственного платья, которое подарила ей Алена — синее, с белым воротником и мелкими цветочками, оно ей так идет, и босоножки, плетеные, на высоком каблуке. Тогда, возможно, не возникал бы у него в голове этот несносный Ангел!

— Поедем?

— Сейчас, — вскочил он с бревнышка, — только дам что-нибудь старику. Он славный, и нам было здесь хорошо… — вдруг сказал он с какой-то едва заметной грустью.

«А может быть, все-таки у нас получится?» — подумала она с опять вспыхнувшей — неярким, правда, светом — надеждой.

Через короткое время Ангел входила в свою квартиру. Но пошла не к себе, а к Леониду Матвеичу, хотя время было не для «них», Нюра еще не спала. Домой она идти не может и видеть своих не должна. Придется ей, пожалуй, ехать завтра в Москву и снова проситься к Алене, пусть что хотят, то и думают! Не выгонят же ее?.. У нее пятьдесят долларов, и ладно. Макс предлагал ей деньги, но она отказалась.

А он уже бешено несся в Москву. Москву!

Влетев в Москву, Макс так же точно бешено тормознул, аж крутанувшись на месте. Куда он несется и кто его здесь ждет? Он и впрямь малонормальный! К Улите? К Алене и Тинке?.. Мать и отца он как бы выключил из своего обращения. В «свой» дом, в квартиру, которую он снимает?.. Тоже не хочется, все там чужое, он пытается привыкнуть, но не получается. Ему нужна Москва, сама Москва! Там, в затерянности душистых лесов и полей, малости городков и селений он чувствовал себя потерянным, будто исчезнувшим и живущим на другой планете.

Макс оглянулся: он был ровно в районе Красносельской, а здесь живет Димон, к которому он раньше (до появления Улиты) налетал иной раз и всегда заставал хоть мини, но компанию. Это сейчас для него. Он позвонил Димону, тот, естественно, был дома (бросил учиться, не работал, родители давно в Америке, и он все собирается, но ленив, как сучок, и денег каждый раз не хватает на поездку, потому что они уходят на очередную тусовку).

— Максимилиан Шелл! — заорал Димон (он всегда так называл Макса). — Сто пудов! Ты где?

— Я рядом, — смеялся Макс.

Ему вдруг стало легко, там не надо ничего объяснять, даже говорить, не хочешь — никто к тебе не будет лезть ни с умными, ни с дурными речами… Ну, с дурными могут полезть, но пошлешь, и человек отстает.

— Еду! — крикнул Макс и сорвался с места.

У Димона все было по-прежнему. Две комнаты, полные народу, грохочет музыка, на полу, на ковре не поймешь что — и стол, и лежбище, и танцплощадка…

Димон, здоровый парень — румяный, толстощекий,

задастый, волосы вьются пружиной, как у негра. На него приятно смотреть — этакий эталон здоровья, хоть на выставку! Димон сжал его в своих медвежьих объятьях. Макс хотел ответить так же, да нет! Укатали сивку.

— Шелл, ты чего такой квелый? — заорал Димон. — Сейчас мы тебя вылечим! Не нравишься ты мне, — огорчился Димон, — что тебя так скрутило?

— Да кое-что, — закрыл тему Макс, и Димон больше не задал ни одного вопроса.

«А если бы я привел сюда Ангела, — подумал Макс и не знал, как было бы: то ли с ходу она это все приняла бы, то ли с ходу отвергла. Максу показалось, что произошло бы второе. Ангелина… Ангел, тот принял бы. Но больше он на прошлом мысль не задерживал.

Потом уже Макс участвовал во всем. В дансинге, курении по кругу, безумству в новых хитах, которые каждый старался пропеть в силу своих возможностей. И вконец измочаленный, он оказался вдвоем с толстой девицей, которую звали Сэра. Она оказалась американкой, студенткой, здесь на практике, которая неплохо лепила по-русски, а он — на английском, так что они понимали друг друга. Деваха сказала, что он настолько — файн, и у них в Сан-Франциско, откуда она родом, таких нет и что ему надо ехать в Холливуд, а там просто войти к кому-нибудь в кабинет и тут же получить главную роль в любом фильме.

А ночью, лежа с ней на ковре, Макс вдруг разрыдался, стал ее целовать и называл Улитой. Но Сэра не обратила на это внимания.

Они, эти американцы, другие. Наша бы начала выяснять, кто такая Улита и что за идиотское имя? И может быть, даже устроила бы скандал… А тут так: Улита и Улита, а она, Сэра, здесь, с ним, этим потрясающим парнем во всех отношениях.

Так провел Макс у Димона три дня и три ночи, пока не понял, что силы у него на исходе, да и Сэра уже, кажется, начала действовать: звонила в Америку, говорила о нем, держала взглядом на привязи, чтобы не исчез…

Она всерьез задумала увезти его и вправду решила, что его возьмут в любой фильм. Может, так оно и случилось бы… Но Макс смылся. Нагло и тихо.

Он вышел на улицу и вдохнул с наслаждением, сладко, гадкий московский воздух, особенно здесь, вблизи трех вокзалов. Холливуд откладывается!

Поехал на «свою» квартиру. На определителе телефона высветились номер родительской квартиры и… Улиты. Макс и предположить не мог, какие дела закрутились в его отсутствие.

В студии меж тем собрались именно те, о ком подумал Макс. Исхудавшая Наталья, которая вздрагивала от любого стука, ей казалось, что входит сын.

Старикова идея была — пригласить Макса на пробы, на главную роль в фильме «Красный цвет предательства», как предлагал Леонид Матвеич, вызванный Улитой из Славинска в качестве режиссера. Рекламное агентство стало спонсором.

Наталья против того, чтобы Макс играл в фильме. Но что она может сделать? Здесь не она хозяйка. Так, на одну десятую. Главное для нее — наладить нормальные отношения с сыном! Больше ей ничего не надо! Ей не светило, чтобы из Макса сделали звезду и он вошел в это сонмище жаждущих и главное — страждущих ролей актеров. У него будет замечательная специальность: финансовые инвестиции в Россию, не так, кажется, называется, но смысл тот. Престижно, солидно и дает право ездить по всему миру. Чем плохо? А тут что? Ну получится этот фильм… А если у Макса — не очень?.. Он и сам не жаждет сниматься, она-то знает.