Ангел из Монтевидео

де Вилье Жерар

Вообще-то в Монтевидео его миссия чисто посредническая.

С высоты шестнадцатого этажа Крис Джонс задумчиво созерцал голубоватые искры троллейбусов.

– Эти, как бишь их, тупамарос – сторонники Кастро? – с отвращением вымолвил он.

На Среднем Западе Кастро спокойно сходил за Антихриста.

– Не совсем. Они считают, что страна находится в руках продажных политиков, – объяснил Малко. – Они хотят перемен. Это либерально настроенные молодые люди, студенты. До сих пор они водили полицию за нос. Я уверен,

что если мы не вмешаемся, уругвайцы никогда не найдут Рона Барбера.

Еле слышно задребезжал телефон. Малко снял трубку. Сначала он услышал, как на другом конце провода кто-то дышит. Потом низкий мужской голос спросил:

– Сеньор Линге?

– Кто это говорит? – спросил Малко.

– Вы хотите узнать новости о сеньоре Барбере?

Малко подавил торжествующий возглас. Невероятно, но пресс-конференция в больнице уже давала свои плоды.

– Да, – сказал он.

Последовало долгое молчание, сопровождаемое потрескиванием в телефонной трубке. Потом голос произнес:

– Приходите сегодня вечером в девять часов к отелю «Колумбия». С деньгами. Там есть пустырь. Никого с собой не берите. За вами будут следить.

Прежде чем Малко успел сказать хотя бы слово, незнакомец повесил трубку. Малко поднял глаза на Криса:

– Есть новости.

Он вкратце передал разговор.

– Спуститесь к швейцару и закажите машину, – распорядился он. – Она нам скоро понадобится.

Телохранитель нахмурил брови:

– Вы не предупредите полицию?

Малко покачал головой:

– Не доверяю я уругвайцам. Они чего доброго понашлют танков и самолетов... Если появилась хотя бы крошечная, возможность вступить в контакт с похитителями Барбера, ею следует воспользоваться.

– А если они и вас похитят? – спросил Милтон.

Малко открыл чемодан, достал свой плоский пистолет и сунул за пояс.

– Мы не дадимся.

Оставался еще один вариант: его могут подстрелить, как кролика, – ведь тупамарос знали, кто он такой. И они вряд ли оценили по достоинству шутку с бочками, наполненными цементом.

– Спущусь-ка я в ресторан, – сказал Малко. – Говорят, уругвайское мясо восхитительно. Умирать, так с полным желудком.

Увы, так было не каждый день. Вот уже четыре месяца, как Уругвай экспортировал всю свою говядину, чтобы заполучить немного валюты. Как раз наступала пора ограничений.

Глава 4

Рон Барбер старался забыть о неотступной боли в запястьях. Винты наручников – наручники были на нем с момента похищения – вонзались в руки до костей. Малейшее движение вызывало мучительное страдание.

Но не меньше он страдал и морально из-за того, что был голым, как червяк. Когда его сюда привезли, те, кто его караулил, сорвали с Барбера всю одежду. У него отросла щетина, которая придавала ему неопрятный вид.

В небольшой камере, куда

его поместили – полтора метра в высоту, метр в ширину, – Барбер не мог ни вытянуться, ни пошевелиться. Чтобы воспользоваться обшарпанным горшком, ему приходилось болезненно изгибаться. Остальное время он неподвижно сидел на табурете, прислонившись спиной к холодной стене.

В его яму можно было добраться через канализационную систему. Прежде чем за ним закрылась деревянная дверь, Барбер успел заметить в узком проходе за ней и другую похожую «камеру». Голая лампочка горела не переставая, мешая ему спать. Вонь от канализации просачивалась и к нему.

Вдруг он услышал, как в замочной скважине поворачивают ключ, и выпрямился. Дверь открыл серьезный молодой человек в очках, который приносил ему еду. Из-за пояса у него торчал автоматический пистолет.

Нагнувшись, он поднял чашку с супом из рыбьей головы, которую приносил в последний раз.

– Выходите, – скомандовал он.

Мышцы у Барбера одеревенели, трудно было разогнуться. Однако он чуть не вскрикнул от радости, когда в узком проходе сумел наконец встать. Сбоку он заметил дверь, выходившую к сточным трубам, через которую его сюда привели.

В глубине виднелась лестница, ведущая к круглому отверстию в потолке.

– Поднимайтесь, – приказал молодой человек в очках.

Он вынул свой пистолет – испанского производства – и приставил к спине Рона Барбера, который из-за наручников карабкался по ступенькам с большим трудом. Несколько раз он чуть не свалился вниз. Наконец он попал в немного более просторный погреб. Запыхавшийся, он огляделся по сторонам.

В погребе находилось несколько мужчин и одна-единственная женщина. Та, что его похитила. В «цивильной» одежде – плиссированной юбке и белой блузке – она была ни дать ни взять девица из благородного пансиона... Она окинула его холодным проницательным взглядом, и ему стало страшно неловко. С психологической точки зрения мысль оставить его голым была превосходной. Монахиня беседовала с высоким тонким мужчиной с зачесанными назад черными, как воронье крыло, волосами и правильными чертами волевого лица. Рон Барбер никогда его прежде не видел. Незнакомец умолк и с интересом уставился на мускулистое тело Рона Барбера.

– Как вы себя чувствуете, сеньор Барбер? – холодно осведомился он вежливым невозмутимым тоном.

– Долго вы еще намерены держать меня в этой дыре? – спросил Рон.

Он старался казаться таким же спокойным, как и его противник. Он догадывался, что близится решающая минута, ведь с тех пор, как он здесь очутился, его первый раз извлекли из камеры.

– Вы находитесь в народной тюрьме, – ответил незнакомец, – и пробудете здесь столько, сколько потребуется.

Подойдя поближе, девушка с горящими от ненависти глазами следила за их разговором.