Ангел из Монтевидео

де Вилье Жерар

Появился человек с автоматом в сопровождении очень молодой женщины с вытянутым, слегка асимметричным лицом, с глубоко посаженными глазами, длинными черными волосами и телом, слишком узким для таких роскошных бедер. Словно желая отыграться за дефекты фигуры, она носила очень короткую юбку, обнажавшую пухлые ляжки, обтянутые вызывающе пошлым черным трико. Женщина подошла и протянула Малко руку.

– Я – Лаура Иглезиа, секретарша Хуана Эчепаре.

Ее рукопожатие было дружеским, разве что чересчур долгим. От ее непропорционально сложенного тела исходила животная

чувственность. Малко представился и выразил желание увидеть сеньора Эчепаре, если это, разумеется, возможно...

– Конечно, возможно!

Как только прозвучало имя Рона Барбера, Лаура Иглезиа заметно оттаяла. Усадив Малко и телохранителей, она выскользнула через другую дверь. Двое охранников вместе со своей артиллерией расположились в гамаках на веранде.

Дверь снова отворилась. Несколько торжественно Лаура объявила:

– Его превосходительство Хуан Эчепаре.

Через открытую дверь Малко успел увидеть комнату с плотным красным паласом во всю длину и сбоку большое зеркало, где отражалась часть кровати с покрывалом из меха гуанако.

В дверях появился Хуан Эчепаре. Он совершенно не походил на южноамериканца: угловатое лицо, большой нос, квадратные очки в черепаховой оправе и довольно худой. На нем была рубашка с короткими рукавами и тренировочные брюки. Эчепаре вошел с «никоном», он тут же положил его на круглый столик и протянул Малко руку.

– Сеньор.

– Принц Малко Линге.

Сиамский кот прошелся у них между ног. Малко кратко объяснил, кто он такой. Невооруженным глазом было видно, с каким облегчением воспринял его объяснения парагваец. Вместе с Малко он расположился на угловом диване.

– Эти тупамарос – форменные бандиты, – заявил он, прищурив глаза и картинно взмахнув руками. – Убийцы, преступники. Они мне тоже угрожали. – Его губы растянулись в вымученной улыбке. – Их народный трибунал приговорил меня к смерти.

Скрестив ноги так высоко, как только позволяла ей мини-юбка, Лаура Иглезиа презрительно ухмыльнулась. Видно, эти тупамарос не были ее любимцами.

– Они нападают даже на дипломатов? – спросил Малко.

Парагвайский консул грустно кивнул головой.

– Сеньор, они не останавливаются ни перед чем.

В голосе парагвайца проскользнула какая-то фальшь. Малко чувствовал, что тот не говорит ему всей правды.

– Боевики ненавидят вас потому, что вы были другом Рона Барбера?

– Да, именно поэтому, – подтвердил Хуан Эчепаре. Он явно был не склонен обсуждать этот вопрос. Он все больше нервничал и часто поглядывал на дверь.

– Вы были в курсе того, чем занимался Рон Барбер? – спросил Малко.

Лицо парагвайца вытянулось. Крис Джонс направил на него холодный взгляд своих голубых глаз, но парагваец предпочел снова уставиться в золотистые глаза Малко. Машинально он вытер лоб. Ему было не по себе.

– Что вы имеете в виду? – спросил он надтреснутым голосом.

– Я имею в виду, – спокойно ответил Малко, – что ЦРУ послало Рона Барбера в эту страну не только для того, чтобы он консультировал полицию в Монтевидео.

– Неужели? – выдавил из себя Хуан Эчепаре.

Он

не спускал глаз с двери. Малко повернул голову, дверь меж тем открылась.

У него сперло дыхание, когда он увидел силуэт женщины: шляпа и плотная вуаль закрывали ее лицо. Толстое черное чесучовое пальто, не доходившее до колен, облегало ее стройную фигуру. Черные очень тонкие чулки и лакированные туфли на шпильках с маленькой планкой давали возможность видеть изящную линию ноги и хрупкую лодыжку. Сразу приходили на ум женщины тридцатых годов. Незнакомка робко вступила в комнату. Ошеломленные необычным явлением, телохранители затаили, дыхание. Малко и Хуан Эчепаре непроизвольно поднялись. На губах парагвайского консула сама собой мелькнула улыбка. Представив Малко, он промолвил:

– Донья Мария-Изабель Корсо.

Малко склонился над длинной, тонкой, пахнущей духами рукой. Подняв глаза, он увидел жемчужное ожерелье, окаймляющее аристократическую шею, неестественно четко очерченный чувственный рот; под вуалью угадывались черные миндалевидные глаза.

Донья Мария-Изабель Корсо была очаровательна. И очень странно одета. С двусмысленным выражением на лице она на несколько секунд задержала на Малко свой взгляд и произнесла низким мелодичным голосом:

– Прошу меня извинить, я страшно спешу.

Она важно пересекла гостиную и вышла; шуршание нейлоновой ткани легкой приятной дрожью отдалось в позвоночнике Малко.

Последовала неловкая пауза. Хуан Эчепаре почесал шею.

– Ваша подруга восхитительна, – сказал Малко.

Заметив иронию в золотистых глазах, Хуан Эчепаре отвернулся. Однако у Малко были другие заботы. Он догадывался, что консул может ему помочь. Но парагваец боялся. Надо его немного расшевелить.

– Я тоже представляю ЦРУ, – подчеркнул Малко. – Так же, как и два моих друга. Я хочу найти Рона Барбера. Даже если для этого потребуется перебить всех тупамарос в Монтевидео.

Эти мужественные слова, по-видимому, успокоили парагвайского консула. Он обменялся взглядом с Лаурой Иглезиа. Молодая женщина тут же вступила в разговор:

– Думаю, мы можем довериться сеньору Линге.

Поглядывая на Малко, парагвайский консул заерзал на диване, явно чувствуя себя неловко.

– Это очень щекотливый вопрос, сеньор, – вымолвил он. – Очень, очень щекотливый.

Малко перебил консула:

– Благодаря вам я смогу выиграть время. Рон Барбер работал не в одиночку. В «Компании» имеются полные отчеты о его деятельности. Мне достаточно будет их запросить.

Хуан Эчепаре пристально взглянул на Малко:

– Вы действительно представляете ЦРУ...

Малко улыбнулся.

– Во всяком случае, я работаю на «Компанию», и посол может вам это подтвердить.

Парагваец внезапно решился.

– Полиция Монтевидео действует из рук вон плохо, – сказал он. – До приезда сеньора Барбера они мало чего добились в борьбе против боевиков. Тогда сеньору Барберу пришла в голову мысль последовать примеру Бразилии и создать для эффективного противодействия тупамарос что-то вроде эскадрона смерти.