Ангел из Сетубала

Кириллов Сергей

Перейры не было видно, наверное, слонялся за моей спиной или вообще в другой комнате. Он даже не просил меня включить свой любимый телевизор.

Апатия, словно огромная рыбина чудо-юдо кит, поглотила меня и теперь переваривала в своем темном и смрадном чреве. Апатия черная, липкая и тягучая как смола заполнила мою душу и невидимыми цепями сковала мои члены. Я то дремал, то тупо глядел на потрескавшийся потолок. Мною овладело полнейшее безразличие к тому, что происходит за стенами моей квартиры, в городе, в мире. Апатия.

Шторы на окнах были плотно задвинуты, и мне даже было невдомек, что сейчас – день или ночь. Да и какая мне разница? Я находился в состоянии прострации, и казалось, что этому не будет конца.

Вдруг какой-то неприятный звук донесся до моего слуха. Что это? Я прислушался. Давно забытый звук дверного звонка. Я лежал и даже не думал шевелиться. Звонок повторился. Я закрыл глаза и принялся считать овечек в надежде уснуть. Но вместо беленьких пасторальных овечек мне виделись грязные лохматые бараны. Звонок трезвонил не переставая. Меня это уже начинало раздражать. Я положил подушку себе на голову. Вскоре звонки стали сопровождаться громкими и гулкими ударами в дверь. Кто-то колотил по ней ногами. Я, кряхтя и охая, встал с кровати и нехотя поплелся в прихожую, опасаясь, что непрошенные гости выломают дверь. Нешироко приоткрыл дверь и в образовавшуюся щель увидел озабоченную физиономию Марта.

По-хозяйски распахнув дверь, он вошел в прихожую.

– Ты чего не открываешь? Я ведь мог вышибить твою дверку.

Я безразлично пожал плечами в ответ.

– На.

Он сунул мне руку для приветствия.

Я пожал его ладонь и поплелся в гостиную.

Март пошел за мною.

– А что у тебя с телефонами? Третий день тебе звоню, – и ни один не отвечает?

– Я их отключил.

– Отключил? Сам? Зачем?

Он зафиксировал на мне свой недоумевающий взгляд.

– Погоди, старик. А чего это такой ты небритый? Морда опухшая. Глаза красные. Весь какой-то помятый, нечесаный? Заболел?

– Я здоров, – вздохнул я и тяжело опустился на диван.

– А почему вид как у бомжа с помойки? Бухал, что ли?

– Я в последний раз с тобой пил. Который час?

– Без пяти восемь.

– Восемь утра или вечера?

Календарь глаза вытаращил.

– Ты что, Андрюха, с дуба рухнул? Я к тебе после работы приехал.

– Значит, вечер. Белые ночи, не разберешь, когда утро, когда вечер.

– Ты зубы не заговаривай. Давай колись, что у тебя стряслось?

– Меня Леночка бросила… – после паузы сдавленным голосом произнес я.

– Ну?

Март смотрел на меня, ожидая продолжения.

– Что ну? Меня Леночка бросила! – повторил я раздраженно.

– И все?

– Все. А тебе этого мало?

– Тьфу! Я-то думал, что-то серьезное.

Он облегченно вздохнул и сел на диван рядом со мною.

– Погоди, а она тебя просто бросила или ушла к другому?

– Ушла к какому-то олигарху, – грустно ответил я.

– Вот проститутка! – возмущенно

воскликнул Март и вскочил с дивана.

Правда, тут же опустился на место.

– Ты не горюй, Андрюха. В таких делах неизвестно, кому повезло – тебе или этому миллионеру.

– Миллиардеру, – поправил я Сентябрева.

– Ничего. Поживет с Ленкой, станет миллионером. Выбрось ее из головы, Андрюха!

– Легко тебе говорить.

– И тем не менее это не повод, чтобы размазывать сопли. Да ты знаешь, сколько баб меня бросили?

– Не знаю. Ну сколько?

– А вот сколько штук у меня их было, все меня бросили!

Для убедительности Март рубанул рукой воздух, вскочил с дивана и два раза прошелся по комнате.

– Все две тебя бросили? – ехидно спросил я.

– Вот этого не надо.

Он остановился передо мною.

– У меня телок было не меньше твоего. И все бросили меня, представляешь?

– Нет, не представляю, – уныло проговорил я.

– Штаны на лямках! Меня уже штук двадцать бросили, и ничего. Плюнь и разотри! Забудь Ленку как досадное недоразумение.

– Ага, как будто это так просто.

– Проще пареной репы, старик. Я знаю, что говорю. И, главное, помни, что на место Ленки придет полк, нет, дивизия красоток, все в мини-юбках, и все твои!

– Врешь ты все, Март. Никто ко мне не придет. Никому я не нужен.

– Эй-эй! Ты не раскисай, Андрюха, взбодрись. Хочешь, я за водкой сбегаю?

– У меня есть водка. В холодильнике стоит.

– Ну хлобыстни стакан, сразу полегчает.

– Не хочу я пить, Март.

– И это правильно. Водка – горю не помощник. Тебе нужно отвлечься от мрачных мыслей. Вот, держи. Это поможет тебе.

Он протянул мне лист с изображением Креста Иоанна Крестителя.

– Один лист – тебе, другой – у меня.

– И что? Я это уже видел.

– А вот этого ты не видел.

Он протянул мне клочок бумаги.

– Что это?

На листке рукой Марта были сделаны какие-то записи.

– Ты что, неграмотный? Букварь скурил в школе? Читай. Это адреса Хайденовских в городе.

Я быстро просмотрел написанное.

– Но тут только-то три адреса?

– Хорошего понемногу.

Март прыснул, но, увидев мой вопросительный взгляд, поправился:

– Андрюха, всего три адреса в Питере. Больше нет. Сведенья самые точные, не сомневайся, из Большого дома.

– Я и не сомневаюсь.

– Как делить будем? Три на два не делится? – спросил Март, аккуратно складывая свой листок с Крестом и убирая его в карман.

– Да ладно, Март. Я и один управлюсь. Я-то думал, будет штук сто адресов, а тут всего три. За полдня управлюсь, тем более что я на больничном и свободен как Куба. Так что работай, друг любезный, повышай свое благосостояние. А я с этим делом разберусь.

– Ты так думаешь?

Март озабоченно поскреб свой затылок, о чем-то соображая.