Ангел Кумус(из сборника"Алые паруса для бабушки Ассоль")
Шрифт:
– ЭлПэ, вы что такой нервный и злой?
Вол стоял рядом, ослепительно улыбаясь.
«Что-что, а зубы у меня в порядке», – подумал ЭлПэ, любуясь радостной улыбкой Вола.
– Вы не войдете в мой дом, – сказал ЭлПэ и сам испугался. Он даже оторопел слегка от этих своих слов.
– Я больше не войду в ваш дом, – Вол крутанул тросточку и опять улыбнулся. – В этом нет необходимости. Я вас должен благодарить, да вы в этом не нуждаетесь, мой добрый ЭлПэ. Я могу выполнить одно ваше желание. Как в сказке. Одно. Ну, например, я могу предложить
ЭлПэ вдруг понял, что Вол уходит, и что уходит он не один. Он не зря ходил вчера в морг с Су и Верой, он что-то там узнал, но что?
– Не трогайте ее.. – пробормотал ЭлПэ, сам еще не совсем понимая, что говорит, – Не трогайте ее, оставьте ее мне! Это мое желание.
Вол побледнел. Потом рассердился.
– Богом быть захотелось?! Надоело быть нудачником-кретином? Надоело задницей краны вышибать? Ронять телефоны? Это я вас испортил, слишком много вам дал. Остыньте, ЭлПэ. Вы не мир лепили, когда забавлялись с этими людьми. Представьте, что все это время вы ездили со мной в обыкновенный сумасшедший дом. В психушку! – заорал Вол, – А я – психиатр-неудачник, ваш брат-близнец, меня в детстве украли цыгане!
– Не трогайте ее, – бормотал ЭлПэ. – Только одно желание!
– Она моя! – Вол приблизил свое лицо вплотную, – Моя! Я нашел ее! Я! А вы – только часть меня! И, кстати, не совсем удачная часть.
Вол оттолкнул ЭлПэ и пошел в подъезд. ЭлПэ поплелся за ним чуть живой, силы уходили из него.
– Оставьте ее, она еще ребенок…
– А вот тут вы ошибаетесь! – Вол гневно обернулся и потряс тростью, – ОНА УЖЕ РЕБЕНОК! – прокричал он и расхохотался.
И вдруг остановился на площадке. Этажом ниже. НИЖЕ! Не дошел до двери ЭлПэ. ЭлПэ на цыпочках потрусил вверх, судорожно соображая, не перепутал ли он опять что-нибудь, но вот его дверь! Его… Дверь…
Он остолбенело смотрел на пустой диван. Ее не было. Она ушла домой, пока он крутился у подъезда! Болван! Ушла.
ЭлПэ поплелся на лестницу. Он стал старым и больным за несколько секунд. " Я мог бы что-нибудь сделать.. сражаться с мельницами копьем, но не с собой же? Он ее заберет. Уже забрал?»
ЭлПэ услышал разговор и свесился вниз, тяжело дыша. У него началось сильное слюноотделение, как при приступе тошноты, он почти не видел.
Но он услышал голос.
Это был не ее голос. Это Вера щебетала весело около Вола, а тот бормотал, как мурлыкал.
«Что бы вам больше всего хотелось? Осторожно, ступеньки! Просто немного прогуляемся, у меня чудесная машина с шофером!»
Вера увидела вверху лицо ЭлПэ, помахала рукой, что-то крича, но ЭлПэ смотрел на Вола. На его лицо. На победу на его лице.
И ничего не понимал.
Они ушли, а он осторожно прокрался по лестнице вниз. Осторожно толкнул незапертую дверь.
Су сидела в полной прострации перед огромной черной собакой. Собака, поскуливая, лежала перед ней, положив голову на лапы. Она занимала почти всю комнату, ее мохнатый хвост колотил в радостном
На одну секунду ЭлПэ показалось, что это Вол превратился в собаку и сейчас сожрет ее, но Су, дрожа, сказала, что:
– Это – Додик.
– Прекрасный пес…
– Это Додик! – закричала она истерично, – ты видел его в морге, ты что, не видишь, что это Додик!
– Я не был в морге и ничего не видел, Су, можно я тебя потрогаю, какое счастье, ОН ВЗЯЛ НЕ ТУ!
– Это Додик! – Кричала Су, и пес радостно залаял, прыгая, его шерсть взметалась, почти задевая люстру.
ЭлПэ почти не видел пса, если только это было возможно, он вдруг страшно устал, а Су все кричала «Додик! Додик!»
– Послушай, детка, – не выдержал он, – ну успокойся. Пусть будет по-твоему. Додик, так Додик. Но по мне, так ему самое имя «Сэр Дональд Ирвин Чарльз третий.» Или что-то в этом духе.
Су замолчала. Ее трясло.
– Кретин, – произнесла она тихо. – Додик! Если ты Додик… Скажи, какое сейчас число?
Собака радостно залаяла.
– Семь… Восемь… Девять… – ЭлПэ обессилел и сел на пол, это напомнило ему свое неудачное утро… Звонок… Одиннадцать,.. – пес лаял и лаял.
«Какое сегодня число?» – пытался вспомнить ЭлПэ, зажимая уши руками, он сильно побледнел и терял сознание, но чтобы не испугать Су, улыбался самым идиотским образом: просто растягивал губы, обнажая десны.
Пожилой презентабельный господин протянул администратору гостиницы города Ж. паспорт с вложенной туда такой немыслимой суммой денег, что промучившись около получаса, администратор, все еще неуверенно, набрал номер местной полиции и решил сообщить о приезжих.
Он немного нервничал, потому что не раз позволял пожилым и весьма презентабельным командировочным проходить в номер вместе с женщиной, придется говорить об этом, хотя все это знали и так.
Из номера 12 позвонили и потребовали легкий ужин, бутылку вина, коробку шоколадных конфет и ананас.
Администратор тупо посмотрел на телефон, осторожно положил трубку и пожалел о звонке в милицию. Он прошел в маленькую комнатку позади его стойки и аквариума с двумя рыбками, открыл холодильник: он иногда задерживался в гостинице надолго, перекусывал на ходу, а то и спал часа два на огромном кожаном черном диване с устрашающими выпуклостями. Из холодильника на него грустно смотрели два яйца и высохший кусок сыра на бумажной тарелке. Часы, дребезжа, пробили одиннадцать раз.
Администратор набрал резервный номер телефона, ждать пришлось долго, он решил уже, что ему не повезло, когда телефон дохнул в него сонным женским голосом.
– Не верю своим ушам! Ласточка, ты что, дома и одна?
– Какие сейчас времена… Одна, и опять одна! Мужики пошли, – тут Ласточка от души зевнула, – сам знаешь, шваль одна, неужто к тебе одинокий командировочный поскучать завалился?
– Да, я по делу, одевайся по быстрому, только ему не ты нужна, езжай в ресторан, он еще открыт, убей там Михалыча, но отними у него ананас и коробку конфет. Да, и что у тебя в холодильнике?