Ангел-мечтатель

Буря Ирина

Если бы я тогда знал, что на этом последнем для беспрепятственного доступа этаже, прямо рядом с этой дверью, вход к аналитикам находится! У них всегда так тихо было, что я был уверен, что на этом этаже та самая служба распознавания расположилась. Или их там тогда еще не было? Главный хранитель говорил, что их отдел относительно недавно сформирован. Интересное кино — недавно и в шаговом доступе к высшему звену …

А вот мне в нем отказали — дверь не открывалась. Не понял — меня, что, не узнали? Я покрутил головой во все стороны — леший их разберет,

откуда меня рассматривают. Или уже не рассматривают? Уже отзаседались, что ли?

Если новый отдел утвердили, если в него ввели только Макса и Татьяниного скакуна, если я туда не попал только потому, что не успел … Голова привычно заработала над запасным вариантом. У скакуна вполне может очередной нервный срыв случиться — это никого не удивит, придется искать ему замену — целый отдел не будет простаивать из-за одного выбывшего, и я точно знаю, где найти самую достойную.

Перспектива была заманчивая, но уже ставшая моей второй натурой привычка проверять все факты оказалась сильнее.

— К руководству. С докладом. По последнему ЧП, — коротко отчеканил я, вызвав центральный узел связи.

— Ваш запрос будет пере … — зацокало у меня в голове.

— Поменьше текста, — оборвал я уж слишком разросшуюся у нас словесную мишуру. — Передавайте. И добавьте, что срочно. Крайне.

Вот опять не понял — мне послышалось фырканье? А нет, это в двери что-то клацнуло. Ладно, пусть поживет пока оператор, но вопрос создания альтернативной мысленной сети начинает приобретать особое значение.

Нашел я Верховный Совет там, где они всегда собирались — в просторном, на пол-этажа, как минимум, зале с длинным столом в самом его центре. Кроме этого стола с чинно выстроившимися вдоль него креслами, в зале ничего больше не было — разве что еще картины на стенах висели. Толком разглядеть их мне ни разу не удалось, но осталось общее впечатление о баталиях — и определенно не земных. Часть персонажей на картинах явно изображали ангелов — причем в праведном гневе, но на лицах их противников не было ни трепета, ни преклонения — причем и в схватке, и после несомненного поражения.

Картины были огромными и уходили под потолок зала, который был намного выше, чем на других этажах. Как по мне, повесили их глупо — смотреть на них можно было, только голову закинув, а здесь, надо понимать, не глазеть по сторонам собирались. Хотя эта мысль возникала у меня, только когда я выходил из зала. Сейчас же, стоя под этими огромными, нависающими надо мной фигурами, я снова почувствовал себя мелким и незначительным в сравнении с ними. И снова с пол-оборота взвился.

Хоть убейте, не пойму — вызванных на ковер, может, и нужно сразу нагнуть, но вызывают их в редчайших случаях, а самим верхам с какого перепуга нужно смирение в себя кувалдой вбивать?

На сей раз они собрались в полном составе — все семеро. Один — во главе стола и все на том же идиотски-несуразном постаменте: со спинкой, на добрый метр над его головой торчащей, и такими широченными подлокотниками, что на

них прилечь поспать можно было. Если бы они не были резьбой, как шипами, покрыты.

Я так понимал, что это был глава Совета, но он всегда молчал — по крайней мере, в моем присутствии. Остальные расселись по трое с обеих сторон от него и чуть развернувшись в его сторону. Толковое расположение — так они у главы, как на ладони, даже если между собой захотят словом перекинуться или в мою сторону оглянуться. Я сам так своих орлов под прицелом держу на совещаниях, чтобы они друг друга втихаря не пинали. В наших верхах тоже, что ли, исподтишка врезать могут? Я бы от греха через кресло рассадил …

Стоп. Я впервые по-настоящему обратил внимание на количество этих кресел. Это зачем их столько? Это, что, не полный состав? А остальные кто? Интересное кино. По словам темного мыслителя, это наши им предложили совместно землю на уши поставить. Что-то я сомневаюсь, что разговор был по официальному каналу связи. И в логово темных, как я уже понял, ни просто так, ни скрытно не зайдешь. А вот выход из него, как выяснилось, на любой уровень имеется — как и из нашей штаб-квартиры. Это что — переговоры прямо здесь велись? Темные уже в нашем Верховном Совете заседают?

— Вас вызывали. Дважды, — прервал мои крайне неприятные выводы голос с правого фланга.

Я встряхнулся. Еще интереснее: вызовов я не получил, ни одного — значит, они могли поступить только тогда, когда мы у темного мыслителя совещались. А наша мысленная сеть их логово точно покрывает — я с их главой всегда на связь без проблем выхожу. Значит, либо помещение их мыслителя изолировано, либо он сам может сигнал глушить. Вот это мне бы тоже не помешало. Так, надо здесь быстрее заканчивать, чтобы успеть перехватить его, пока он к Верховному не отчалил.

— Виноват, — решительно проговорил я. — Данные массированно поступали. Хотел явиться с полным докладом.

— Приступайте, — получил я наконец зеленый свет для запуска самой масштабной своей операции.

Исходный ее этап я свел к самому минимуму.

Служба внештатных ситуаций проворонила прорыв заключенного и упустила затем его самого.

Я выслал им группу поддержки, когда стало совершенно очевидно, что многочасовые поиски его не дали результатов.

По счастливому стечению обстоятельств, группа поддержки подоспела к учебному павильону как раз в момент похищения из него нового перспективного работника.

Последний был отбит и укрыт в нашем павильоне. Основная часть группы продолжила преследование похитителей, в ходе которого наткнулась на беглеца с другим новым сотрудником.

Их пришлось также эвакуировать в павильон, в результате чего похитителям удалось скрыться.

Передать наш улов службе внештатных ситуаций не представлялось возможным в силу выхода последних из строя в полном составе.

В сложившейся обстановке первичные мероприятия по дознанию служба внешней охраны была вынуждена взять на себя.