Ангел мести

Грегг Элизабет

– Да ведь ему всего-то пятнадцать, от силы – шестнадцать! И он целый год пробыл на войне?

– Ну да! Говорят, что конфедераты под самый конец брали уже и двенадцатилетних мальчишек. Очень уж отчаянное было у них положение. – Рейми взял у нее пустую кружку и протер тряпкой стойку. – До чего ж я рад, что этой войне проклятущей пришел конец! Дурацкая штука, верно? Сколько молодых поубивали, а за что, Роза? За что, я тебя спрашиваю?

– Знаешь, Рейми, люди всегда найдут, за что повоевать. Иногда подумать можно, что они так и рождаются на свет – с ружьем да дубинкой. Не за одно дерутся,

так за другое. Ладно, пожалуй, я и вправду загляну на прииск, может, что-нибудь разузнаю. А ты смотри, не обижай этого Бена Пула! Понял? Не то я его у тебя живо отберу. Мне, знаешь ли, тоже пригодится красивенький уборщик. Мои девочки его на руках носить будут.

Рейми захихикал:

– Да они от него и так не отлипнут, вот увидишь! Удачи тебе, Роза.

Она поблагодарила толстяка и вышла из полумрака салуна на залитую жарким солнцем улицу.

Зайдя в платную конюшню, Роза с нетерпением ждала, покуда Грейнджер запряжет в коляску ее вороную кобылку. Потом конюх помог ей усесться в коляску, и она поехала на прииск Линкольншира. Роза понимала, что ей придется нелегко. Она не бывала на прииске с апреля. С тех самых пор, как уехал Джарред. Теперь она боялась, что эта поездка пробудит чересчур болезненные воспоминания. Ну да делать нечего – отступать она не собиралась. Если Ивэн Мэджорс мертв, Тресси должна узнать об этом, но пусть это будут точные известия, а не смутные слухи.

Последней весточкой от подруги было письмо, в котором Тресси сообщала, что они с Ридом отправляются на юг, в Диллон, а оттуда в Лайму, городок в горах Биттерудж. Роза решила, что непременно отыщет человека, который принес в Вирджинию портрет маленькой Тресси и ее мамы. Быть может, именно ей удастся наконец прекратить эти бесплодные поиски. Пускай хоть девочка будет счастлива, если уж самой Розе это не суждено.

Она осадила вороную у дверей приисковой конторы. На миг ей представилось, что сейчас оттуда выбежит Джарред, бросится к ней, сгребет в охапку и закружит в объятиях. На глаза навернулись слезы, и женщина сердито смахнула их ладонью. Пора бы ей уже привыкнуть, что сердце Джарреда принадлежит не ей, а заносчивой англичанке, которая сочла оскорблением для себя поселиться в здешних краях.

Когда Роза вошла в контору, приказчик Джарреда, сидевший за столом, неохотно поднял голову. Это был низенький лысый толстячок с заносчивыми манерами и недовольно поджатым ртом.

– Давненько вас тут не было, мисс Роза, – пискливо проговорил он.

«Вот уродец», – подумала Роза.

– Добрый день, Джеймс.

Приказчик уставился на нее с таким видом, словно мечтал избавиться от ее присутствия, да не знал, как это сделать.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Надеюсь, что да. Нанимали вы кого-нибудь сегодня утром на работу? Я ищу человека, плохо одетого, отчаянно нуждающегося в деньгах.

Джеймс наставительно поднял перо над раскрытой книгой:

– Они все здесь такие, мэм. Как его зовут?

– Не знаю, но вряд ли к вам сегодня нанялось два десятка новичков. Пожалуй, вам не так уж трудно будет попросту ответить на мой вопрос, – ядовито сказала Роза. Толстяк всегда относился к ней со снисходительным презрением, а она этого терпеть не могла.

Джеймс

заморгал, как разбуженная сова, но все же ответил:

– Сегодня мы наняли двоих.

– И где же я могу их найти?

Толстяк усмехнулся:

– У лотков, мэм, где же еще – иначе бы их сегодня же и уволили.

Роза выразительно вздохнула. Что за несносный тип! Ей до смерти хотелось тряхнуть его так, чтобы постная физиономия перекосилась навеки.

– Вы знаете их имена?

– Конечно, – сказал Джеймс и вновь уставился на нее.

– Есть какие-нибудь новости от Джарреда? – сладким голосом спросила Роза.

Приказчик моргнул. Джарред не держал в секрете цель своей поездки в Англию, но толстяк хорошо знал, что его хозяин с Розой на дружеской ноге. Наверняка эти отношения сохранятся, независимо от того, приедет он один или с семейством. Так что с этой девицей надо держать ухо востро.

– Он вернется через месяц, – ответил Джеймс и шумно втянул воздух. – Одного парня зовут Фонс Крей, другого – Уилл О'Шоннесси. Думаю, что вам нужен мистер Крей. Уилл уволился только месяц назад, а сейчас опять вернулся, так что его вы, скорее всего, знаете. Крей впервые в наших краях. Кажется, он приехал из Шугар-Флэтс.

– Он-то мне и нужен, – переведя дыхание, подтвердила Роза.

– Тогда, боюсь, вам придется подождать до вечернего сигнала, то есть до восьми часов. Я скажу Крею, что вы хотите повидаться с ним.

Роза огляделась. В каждом предмете скудной конторской обстановки она ощущала незримое присутствие Джарреда Линкольншира.

– Джарред везет с собой Викторию и девочек? – негромко спросила она.

– Боюсь, что да, – ответил толстяк и чихнул. – Странно, что он не сообщил вам об этом. Мистер Линкольншир привезет сюда супругу и младшую дочь – старшая недавно вышла замуж. Он сообщил, когда они приедут, и велел снять для них номер в меблированных комнатах вдовы Муни – покуда мистер Линкольншир не найдет другого жилья.

При этих словах Джеймс так и впился глазами в Розу. Она лишь надменно вскинула голову, не желая показать, что сердце ее только что разбилось на тысячу мелких кусочков. До сих пор Роза и не подозревала, что все еще на что-то надеется. Одно дело – шашни с женатым мужчиной, когда его жена за тридевять земель, другое – когда она совсем под боком.

– Это все? – спросил толстяк под невидящим взглядом Розы.

– Что?.. Ах, да, все. Значит, этого человека зовут Крей? Попросите его вечером зайти ко мне. Это очень важно.

– Всенепременно, – пискнул лысый хорек и ухмыльнулся.

Роза вышла из конторы, хлопнув дверью. Она жалела лишь о том, что не может вытрясти из толстого мерзавца душу, если таковая отыщется. Сейчас в ней кипел гнев. Итак, Джарред везет сюда свою драгоценную Викторию. Да полно, неужели она и впрямь могла считать, что их связь продлится вечно? Что ж, теперь уж точно все кончено. Роза не станет больше тешить его похоть, раз под боком у него будет законная женушка. Небось в постели только ноет да капризничает, не желая ублажать мужа. Продажная женщина куда честнее – она, по крайней мере, отрабатывает свои деньги. А эти жены только и умеют, что с мученическим видом исполнять супружеский долг.