Ангел-наблюдатель
Шрифт:
Бабка сочувственно охнула, еще пару раз кивнула и юркнула к себе за дверь.
Татьяна потом смеялась — мол, потеряли они с Игорем прелесть новизны для бабушек во дворе. Я не знаю, кто что потерял, но я точно куда больше спокойствия на работе приобрел. По крайней мере, от звонка до звонка. Татьяна после каждой прогулки сообщала мне, что они уже дома, и я сам в течение дня пару раз позванивал, чтобы удостовериться в том, что мои мягкие внушения удерживают внешний мир на уважительном расстоянии от моей семьи.
Я вообще в последнее время начал замечать, что к моим словам как-то иначе прислушиваются. Убедительностью
В клиентах тоже какая-то уважительная предупредительность стала просматриваться. Как все же внешняя атрибутика на отношениях между людьми сказывается — я на это еще тогда, когда Татьяна настаивала на факте моей стажировки в Германии, внимание обратил. И появление у меня машины убедило их в результативности моих с ними бесед куда больше, чем содержание оных, хотя я в последнее время на встречах с клиентами уже вошел в некую накатанную колею, на которой движущей силой не так энтузиазм, как уверенность в своем профессионализме является. А уж с моим переходом в статус отца они и вовсе больше не осмеливались ни на минуту меня задерживать. Что меня, как нельзя лучше, устраивало — основная работа меня все же дома ждала.
И ждала она меня с таким нетерпением, что, честное слово, стоило день за днем оставлять ее, стиснув зубы от тысячи недобрых предчувствий, один на один с нашим парнем. Поняла, наконец, что есть области, в которых ей никак без меня не обойтись, в которых я намного быстрее увижу глубинные связи между событиями, в которых намного разумнее просто следовать, без пререканий, моим ненавязчивым рекомендациям. Даже дневник завела, чтобы записывать туда (правильно сомневаясь в своей памяти) все произошедшие в мое отсутствие события. Вот только записала бы еще где-нибудь, что нужно мне эти материалы для составления рекомендаций вечером на прочтение отдавать — а то вечно запихнет куда-нибудь, а мне неловко ее в рассеянность носом тыкать.
Чтобы поддержать полную Татьянину погруженность в процесс установления контактов с нашим парнем, я рассказывал ей лишь о самых рутинных событиях моего пребывания во внешнем мире. Старательно избегая подробностей из жизни наиболее интересных ей людей. В целом, у них все отнюдь не плохо, а углубляться во всякие незначительные шероховатости ей вовсе незачем. Сделать она все равно ничего не может… вернее, она, конечно, может, но я бы предпочел на работе без лишних волнений обойтись.
Но сам я, разумеется, держал ухо востро, особенно в отношении Марины и Тоши — очень уж не хотелось повторения тех ЧП, которые они нам уже подсовывали. Тоше я позванивал (встречаться нам с ним уже просто негде было) и, узнав, что они с Галей подали заявление, тут же успокоился. А то я не помню свою подготовку к свадьбе — не то, что о чем-то другом думать, вздохнуть некогда было! Хоть в этом направлении минимум на месяц постоянную боевую готовность отменить можно.
Как нетрудно
Для начала она взяла к себе на фирму Кису. Бухгалтером. Наверняка для того, чтобы завалить его таким количеством бумажной работы, чтобы он и думать забыл, для чего на землю вернулся. Мне она, правда, объяснила его трудоустройство нежеланием оставлять его в постоянной невидимости — в качестве бухгалтера он в любой момент сможет зайти к ней в кабинет для обсуждения какого угодно вопроса и участия в каких угодно переговорах.
Но затем я обратил внимание, что в ее кабинет с завидной регулярностью стали наведываться и эти ее поклонники противоположной окраски. Рядом с ней, кстати, даже их извечная противоположность как-то затушевалась. Стас в своих карательных действиях уже, по-моему, и к темным методам прибегнуть был готов, лишь бы ее впечатлить и в состав своего отряда потом заполучить, а Максим наоборот — перья припудрил, стараясь произвести на нее впечатление светлой и пушистой справедливостью.
Никаких следов их зачисления в штат Марининой фирмы найти мне не удалось, и, если Максим у нее привлеченным юристом проходил, то как она оправдывала участившиеся встречи со Стасом? В ответ на мой мягкий намек, что чрезмерный интерес к ангельским делам явно идет во вред ее основному виду деятельности, Марина оглушительно расхохоталась.
— Что, работу боишься потерять, если наша фирма лопнет? — сказала она, сверкнув глазами.
— Марина, — спросил я, отбросив всякую деликатность, — во что ты опять влезла?
— Слушай, ты зачем Кису сюда притащил? — прищурилась она. — Кстати, не вздумай к нему так в бухгалтерии обратиться — он там Ипполитом Истовым числится. — У нее дрогнули губы.
У меня екнуло сердце — неужели она по поводу фамилии с Татьяной у меня за спиной проконсультировалась? Так, сегодня же поговорить с парнем, чтобы подбросил Татьяне материал для наблюдений.
— Так вот, — продолжила она, — если уж ты повесил его мне на шею, так будь любезен доверять коллеге. Ему во всех наших обсуждениях право голоса предоставлено, и во многих случаях даже последнее. У него так же, как у тебя, — фыркнула она, — прямо нюх на всякие подводные камни. У вас этот нюх критерием профессионального отбора, наверно, является.
Последнюю шпильку я пропустил мимо ушей. Поскольку в них другая, куда более перспективная, Маринина фраза застряла. В самом деле, кто этого неудавшегося расстригу на землю вернул?
В следующий же свой приезд в Маринино турагенство я заглянул в бухгалтерию, сделав вид, что у меня есть вопрос по приближающейся зарплате, и вызвал Кису в коридор.
— Во что они ее на этот раз втравили? — спросил я без всяких расшаркиваний, ни секунды не сомневаясь, что он прекрасно поймет.
У Кисы глаза из стороны в сторону забегали.
— Я не считаю возможным, — промямлил он, — обсуждать дела своей подопечной…
— Это ты отцам-архангелам расскажешь, — отрезал я. — Когда они тебя на ковер вызовут после того, как ее опять спасать придется. Мне опять спасать придется, — добавил я с нажимом.