Ангел-наблюдатель
Шрифт:
— С Татьяной установишь, мне Игоря купать пора, — строго произнес я.
С тех пор эти детские видеосессии стали у нас ежевечерним ритуалом — Игорь с Даринкой строили друг другу глазки, хохоча и хлопая руками. Даринка — в ладоши, Игорь — по чем попадя. Я бы даже сказал, по ком попадя — клавиатуру я принципиально подальше отодвигал. Нам с Тошей пока, слава Богу, обмениваться было нечем. Кстати, в этом Скайпе ничего сложного не оказалось — я бы его и сам установил. Я мог бы даже сказать, что почти наслаждался… тишиной и спокойствием в доме, если бы время от
Одно меня радовало — личный технический прогресс не затмил Игорю удовольствие от физического развития. К концу февраля он уже совершенно уверено, без какой либо поддержки, сидел и начал передвигаться на четвереньках.
Сдавшись на непомерно раннее вторжение Интернета в жизнь своего сына, я счел, что не имею никакого морального права противиться расширению его познаний и в отношении других устройств. И расплата за такое слабоволие не заставила себя долго ждать.
Однажды, когда я ехал с одной встречи на другую, в машине раздался Татьянин вызов. Я нахмурился — она мне минут пятнадцать назад звонила, чтобы сказать, что они уже с прогулки вернулись и сейчас будут готовиться кушать и спать. Сняв трубку, я услышал какие-то странные звуки: сопение, покряхтывание и некое зловещее шуршание, как будто что-то тяжелое по ткани волочили.
— Татьяна! — заорал я. — Что там у вас происходит?
В ответ меня чуть от трубки не отбросило истошным визгом, тут же перешедшим в хрипящее бульканье.
Я завертел во все стороны головой, отчаянно высматривая ближайшее подходящее для разворота место и вопя изо всех сил, что я уже еду домой и буду минут через десять, от силы. И только когда я уже нарушил с пяток правил дорожного движения и почти охрип, трубка отозвалась членораздельной речью.
— Алло! — донесся из нее до меня удивленный Татьянин голос. — Чего ты орешь? Что случилось-то?
Мой ответ даже мне членораздельным не показался. Татьяна вдруг рассмеялась.
— А, так это я, когда с тобой поговорила, телефон на кровати оставила, — объяснила она. — А он его, видно, на пол стащил и случайно кнопку твоего вызова нажал.
— Телефон? — судорожно сглотнув, выдавил из себя я. — Где попало..? В пределах досягаемости..? Ребенка..?!
— Да успокойся ты! — отмахнулась от меня она. — Тебе что, по ошибке никто никогда не звонил? У нас все в порядке, нам уже кушать пора. Вечером поговорим.
Вечером, вернувшись домой, я застал Игоря стоящим на полу в гостиной. Он, конечно, навалился грудью на диван, крепко вцепившись руками в его сиденье и поддерживая ими часть своего веса, но стоял! Излучая при этом вполне закономерную гордость, которую я, разумеется, просто не мог с ним не разделить.
Только это и спасло их обоих от весьма обстоятельного разговора. Чтобы не омрачать торжественную минуту, я ограничился всего лишь парой фраз.
— Мне кажется, — сдержанно заметил я, — что не стоит ребенку столь неограниченный доступ к технике предоставлять. Да
— Да брось ты! — поморщилась Татьяна. — Он совершенно случайно до телефона добрался и не менее случайно в кнопку пальцем ткнул. Он и все игрушки точно также тискает.
— А тебе не приходит в голову, — возмутился я столь несерьезным отношением к инциденту, — что тот факт, что полугодовалый младенец совершенно случайно именно в нужную кнопку пальцем ткнул, может показаться подозрительным?
— Кому? — прищурилась она. — Ни один нормальный человек в этом ничего, кроме забавного казуса не увидит. Дети — они, как обезьянки. И если мне постоянно тебе звонить приходится, чтобы доложить, как у нас дела, то понятное дело, что он меня копирует. Дети сейчас пользоваться мобильным учатся раньше, чем читать или писать. Это даже вашим не может странным показаться, если они хоть какое-то понятие о современном мире имеют.
— Сейчас накличешь! — резко оборвал ее я.
Не прошло и недели, как нам обоим вспомнился этот разговор. И опять на повышенных тонах. Не знаю, кто из нас его накликал, но в нашем доме опять появился наблюдатель. Ненадолго, правда, но, как и следовало ожидать, в мое отсутствие. Татьяна позвонила мне в полной истерике, когда я домой от своих загородных клиентов ехал — слава Богу, хоть додумалась дождаться, пока тот исчезнет. Я тут же свернул на окружную — в центре города вечером обязательно хоть в одну пробку, да попадешь.
Дома я застал Татьяну с Игорем в коридоре, прямо у входной двери, с одинаково бледными, перепуганными лицами. Как выяснилось, как только Игорь приклеился глазами к окну в спальне, со смехом протягивая к нему руки и заинтересованно агукая, Татьяна схватила его на руки и принялась носиться из комнаты в комнату, не давая ему издавать ни одного звука и смотреть ни в одну точку. Больше пяти секунд. И за те полчаса, что мне понадобились, чтобы домой домчаться, она и его, и себя почти до нервного срыва довела.
— Да что же ты делаешь? — рявкнул в сердцах я. — Ты же его до смерти испугала! И наблюдателю прямо показала, что он его видит. И что ты знаешь, что он его видит, и главное — кого он видит! И это после того, как я тебе рассказал, что его рассматривают как потенциальную причину срыва режима секретности?
— А что мне делать? — запальчиво возразила мне Татьяна. — Я же понятия не имею, где эта ищейка ваша топчется и что при этом делает! Он же каждую минуту может Игоря схватить и… — У нее дыхание перехватило.
С коротким тревожным уханьем Игорь принялся ощупывать ей лицо. Затем он повернулся ко мне, и в лицо мне ударило раскаленной, гневной волной. Здравствуйте-пожалуйста, а я здесь при чем?
— Ничего не делать! — окончательно рассвирепев, заорал я. — Не обращать внимания на то, на что Игорь не должен обращать внимания. И находиться с ним рядом, чтобы ни у кого до него руки не дотянулись! И отвлекать его…
— Да как мне его отвлекать? — завопила Татьяна зазвеневшим вдруг голосом. — Он на игрушки даже смотреть не хотел!