Ангел нового поколения
Шрифт:
— Заткнись, — сказала я, он тут же замолчал, а я обратилась к Анне:
— Что с ним делать?
— Это твой Ангел, ты и думай, — усмехнулась она.
Я вздохнула, призывая себя к терпению и спокойствию.
— Ты сказал, что ситуация изменилась, и поэтому ты здесь. Так?
— Так, — важно кивнул он.
— Что ты имел в виду?
— Ты в опасности. В большой опасности. Тебе нужна помощь.
— Ну так помоги. Объясни, что происходит?
— Ничего нового, — удивился он. — Зло пытается победить добро. Глупость несусветная, но они
— Если глупость, может, и волноваться не стоит? — усомнилась я.
— Ты слышала о таком понятии, как движение? Ну так вот, противоборство — необходимое условие движения, то есть развития.
— Если я правильно поняла, подала голос Анна, — победить зло также невозможно?
— А зачем? — удивился он. Мы вздохнули. — Если они найдут Евангелие, — пожал он плечами, — то, во что люди верили две тысячи лет, будет поколеблено.
— Ты хочешь сказать, что Христос на самом деле…
— Оставь его в покое, дело совершенно не в нем. Перед тем как удавиться, Иуда изложил кое-какие соображения по поводу божественного провидения. Мысли спорные, но… он ведь по-своему был гений.
— Глава из Евангелия — это последняя глава?
— А из-за чего такой сыр-бор?
— Почему бы тогда ее не уничтожить?
— Ничего ты не понимаешь, — покачал он головой.
— Ах да. Это повод для движения, то есть развития.
— На этот раз они подошли слишком близко…
— И он, — я взглянула на потолок, — решил, что доверять такое дело людям…
— Ничего подобного. О недоверии и речи нет. Просто мы уравниваем силы. Им помогает Азазель, а тебе помогу я. Все честно.
— Но… я думала, меня выбрал Азазель. Разве нет?
— Само собой. Но он здорово лопухнулся. Ты оказалась совершенно неподходящей кандидатурой для его планов.
— Чем дальше, тем понятнее, — усмехнулась я.
— А никто и не обещал все преподнести на блюдечке, — порадовал меня Михаил.
— И что нам делать?
— Следовать предназначению.
— А попонятней нельзя?
— Ищите Пятое Евангелие.
— Мы вроде подсадных уток, — с усмешкой заметила Анна. — Будем искать Евангелие и поднимем всю муть со дна, а этот будет ловить рыбку. Неизвестно какую. И спрашивать бесполезно. Все равно не скажет.
Ангел мило улыбнулся, подтверждая правоту ее слов.
— Отвечай сейчас же, — кинулась я на него. — Кто тебя послал? Хранители?
— Как некрасиво ты себя ведешь, — поморщился он. — Помни главное: я на твоей стороне. Всегда. При любых обстоятельствах.
— Это ты писал мне письма? Ты — Азазель?
— Это совершенно невозможно. Он хочет тебе зла, а я — добра.
— И я буду активно развиваться, — съязвила я.
— Конечно, но есть одна деталь. Я тебя люблю, — заявил он с самым серьезным видом. Никто никогда так не произносил этих слов, обращаясь ко мне. — Я тебя люблю, — повторил он совершенно серьезно. — У вас бы сказали — больше всего на свете. На самом деле гораздо больше, потому что ты — это я. Растолковать это трудно, так что
Он сделал шаг, положил руку мне на грудь, там, где билось сердце, и сказал тихо:
— Я с тобой.
И случилось странное. Сначала я почувствовала, как меня наполняет тепло. Нас охватило золотое сияние. Сияние исходило не только от его руки, но и от меня. Я чувствовала его, я его видела. Михаил улыбнулся и провел ладонью по моему лицу. Я точно очнулась.
— А теперь, если не возражаешь, я уйду.
Он отправился в прихожую, натянул сапоги и, присев, начал застегивать многочисленные ремешки, а я устроилась напротив, глядя на него во все глаза.
— Миша, — позвала я.
— А-а, — откликнулся он.
— Чего ты дурака валяешь. Охота дурачиться, в самом деле?
— Это одно и то же.
— Что?
— То, что ты сказала. Ты просто дважды повторила одно и то же.
— Я тебя убью.
— Это очень просто, — поднял он голову, — если убьешь себя, убьешь меня. Самоубийство — самый страшный грех. Хреновый Хранитель, допустивший до этого.
— Ты из милиции. Нет… зачем бы им врать? Значит, кто-то из этих… Если бы ты просто сказал, я смогла бы…
— Ну вот, — перебил он меня, поднимаясь и надевая плащ. — Спокойной ночи. Дверь запри как следует. Но особо не бойся.
— А картина? Ты знаешь про картину?
— Здесь ты в безопасности. И не забывай, я рядом.
— Выпендрежник, — не выдержала я. — Нет бы правду сказал. Или тебе нельзя?
— Конечно, нельзя. Успокойся и не мучай меня глупостями.
Он наклонился, чмокнул меня в нос и вышел из квартиры. Через несколько секунд я услышала, как хлопнула подъездная дверь. Я поспешно вернулась в комнату. Анна сидела в кресле, разглядывая обои на стене напротив, больше там ничего не было.
— Как думаешь, он из милиции? — начала я приставать к ней за неимением Михаила.
— Чепухи-то не болтай. Психов в ментовку не берут. В диспансер за справкой гоняют.
— По-твоему, он псих? — испугалась я.
— Конечно, если, будучи ментом, выдает себя за Ангела. Оттого и говорю, не болтай чепухи.
— Значит, он не чокнутый?
— Я не психиатр.
— О господи, ты можешь сказать попросту, что думаешь обо всем этом?
— То же, что и раньше. В этом мире может быть все. Почему бы не быть Ангелу.
— Есть какая-то секта, — не обращая внимания на ее слова, быстро заговорила я. — Они верят в Пятое Евангелие, что-то затевают. Но есть и другие люди, которые пытаются им противостоять. Они почему-то держат свою миссию в тайне. Возможно, это даже связано со спецслужбами. Михаил из их числа. Он не может рассказать правду, но… Чего ты молчишь? — недовольно спросила я.
— Что ты сейчас делаешь? — вздохнула Анна. — Создаешь реальность, которая тебе понятна и оттого удобна. Реальность воображаема, а воображение реально.