Ангел нового поколения
Шрифт:
— Будем надеяться. Что-нибудь еще?
— А? Нет… что ж, я, собственно, узнать, как у тебя дела.
— Нормально. Будут новости, звони.
Михаил открыл дверь джипа и помог мне сесть, Олег вернулся в свою машину, сдал назад, чтобы освободить нам проезд, и мы выехали со двора.
— Симпатичный парень, — улыбнулся Михаил. — И ты ему нравишься.
— Не твое дело, — отрезала я.
— Здравствуйте. Как раз мое. Я должен следить, чтобы ты оказалась в надежных руках, ласковых и любящих.
— Чего ж тогда женщинам так редко везет?
— Встречаются халтурщики и среди нашего брата.
— Ты-то, конечно, горишь на работе, — съязвила я.
— Зря ты так, — он неожиданно обиделся, потом взял мою руку, я хотела сказать, чтобы он держал руль, но он и левой рукой прекрасно управлялся. Рука его была теплой, в ней чувствовалась сила, а еще ласка, и я положила вторую руку поверх его руки.
— Помнишь тогда, во время аварии, — заговорил он тихо. — Впереди вдруг возник свет. Помнишь?
— Да, — ответила я, замерев и как будто не дыша.
— Я едва успел вовремя. После этого решил не отходить от тебя ни на шаг.
— Откуда ты… — Он улыбнулся, а я выдернула руку, не зная, как отнестись к его словам. — Это не может быть правдой, — сказала я со злостью, а он грустно вздохнул:
— Правда то, во что ты веришь.
В библиотеке царила обычная тишина. Для того, чтобы пройти в читальный зал, надо было предъявить читательский билет или паспорт. Видимо, он у Михаила был. Когда я поднималась по лестнице, он догнал меня, ласково улыбаясь. Ксения Николаевна, поздоровавшись, спросила, как дела у Николая Ивановича.
— Хорошо. Мы очень интересно провели время.
Я объяснила, чего жду от нее, и она с готовностью пришла мне на помощь, просмотрев формуляр Платонова (он был очень пухлым, вкладышей десять, не меньше). Я выбрала книги, которые могли меня заинтересовать, судя по названиям. Минут через пятнадцать я их получила и устроилась за ближайшим столом. Михаил сел рядом, подпер щеку ладонью и поглядывал на меня. Я бы сказала, с удовольствием.
— Ты мне мешаешь, — заметила я.
— Чем?
— Ты… не даешь мне сосредоточиться. Лучше возьми книгу…
— Я терпеть не могу книги. Я люблю глянцевые журналы, особенно те, где много женщин.
— Ты довольно странный Ангел.
— Не так часто удается выбраться сюда в людском обличье.
— Так у тебя людское обличье? — хихикнула я.
— А ты сомневалась?
— Ангелы не имеют пола. Это знают даже дети.
— Вот уж чушь несусветная. Хочешь скажу, откуда пошла эта злостная выдумка? Наши очень любили спускаться на землю и иногда, как бы это помягче… нарушали запрет. Если честно, совершенно обнаглели, не столько следили за порядком, сколько валялись в постели с красотками. Само собой, добром это не кончилось. Теперь на материализацию надо особое разрешение, одних гербовых печатей восемь штук, а бюрократы у нас, скажу я тебе, похуже ваших, а чтоб красавицы от тоски не сохли, ожидая чуда, придумали эту гадость. Вот, — ткнул он пальцем в открытую книгу с весьма откровенным изображением сатаны. — У него сразу два детородных органа, что тоже глупость, конечно. А нам повязки рисуют, потому что воображение отказывает, ибо это откровенное насилие над природой. — Он склонился к моему уху и прошептал:
— Он всех сотворил по образу и подобию.
— Значит, ты мужчина? — спросила я насмешливо. Он пожал плечами, мол, ты же видишь. — И ты можешь влюбиться?
— Это запрещено. Я же рассказывал, в прежние времена ребята совершенно распоясались, а мы теперь отдуваемся.
— То, что запрещено, я поняла. И спросила не об этом.
— Могу, — ответил он серьезно. — Только наказание будет ужасным. За ослушание у нас скоренько отправляют… сама знаешь куда. Заключение бессрочное, так что… — Он взял книгу и принялся с увлечением ее разглядывать, а я загрустила. Разумеется, я не поверила ни единому его слову, но мне сделалось как-то беспокойно, безнадежно, что ли.
«Должно быть, он женат», — подумала я. Но вскоре мысли о Михаиле меня оставили, я просматривала книгу за книгой, и, странное дело, ни в одной из них не было упоминаний ни о таинственной секте Хранителей, ни о странных событиях в монастыре, ни даже об отставном полковнике Мартынове. Видимо, Платонов что-то перепутал, и я просматриваю не те книги.
Я достала телефон и позвонила Платонову. Мне никто не ответил. Это показалось еще более странным, старик — инвалид и, по его словам, всегда дома… Впрочем, день солнечный, он мог отправиться в сад, а телефон с собой не взял. Со все возрастающим недоумением я упрямо просматривала книгу за книгой, но ничего похожего на рассказы Платонова в них не обнаружила. Еще дважды звонила ему, с тем же результатом.
— Не понимаю, — пробормотала я.
— Что случилось? — спросил Михаил. Он с увлечением читал книгу «Процессы над ведьмами», иногда весело хмыкая.
— Наверное, он брал книги в другой библиотеке и просто забыл об этом.
— Со стариками такое случается, — кивнул Михаил. — Ну что, пойдем, или еще посидишь?
— Надо обратиться в музей, — озарило меня. — О бывших владельцах Шахова там наверняка знают.
Я еще несколько раз звонила Платонову, но его телефон не отвечал. Я терялась в догадках, где может быть старик. Это начинало меня беспокоить.
В музей мы приехали довольно поздно. Экскурсовод на мои вопросы ответить не смогла, выяснилось, что о Шахове и его бывших владельцах ей ничего не известно. О «Пятом евангелисте» она знает только то, что можно прочитать в любом справочнике.
— Я ведь экскурсовод, — точно оправдываясь, сказала она. — Научной работой не занимаюсь. Вам надо обратиться в музей-заповедник, но сейчас вы вряд ли там кого застанете, они работают до шести.
Можно было возвращаться домой и завтра вновь начинать поиски, но тут я вспомнила, что мать Юльки работает в музее-заповеднике, и не раздумывая позвонила ей. Юлька только что вернулась с работы и моему звонку обрадовалась.
— Как дела? Отдыхаешь или работу ищешь? — спросила она, поздоровавшись.
— Занимаюсь историей. В пятидесяти километрах от города есть село, бывшие владельцы которого очень меня интересуют.
— С чего это вдруг?
— Долго объяснять, но чем скорее я выясню, кто они, тем лучше.
— Это как-то связано… извини. Ну, если ты звонишь мне, значит, хочешь поговорить с мамулей. Без проблем. Ее хлебом не корми, только дай поболтать на исторические темы. А лучше ее вряд ли кто в этом деле сечет. Я ей позвоню…